Держи меня крепче (СИ)

— Да-а? — округлила я глаза, спать мне хотелось в своей кровати. — А знаешь, моя кровать удобнее… — и с видом продавца подержанных машин принялась нахваливать «товар», — ты как раз себе всё отлежал, наверное, лёжа на деревянном полу, так что, ложись-ка ты на мою кровать!

— Что ты, что ты! — притворно поднял он руки. — Мне и тут не плохо, — он нахально развалился на моём ложе.

— У тебя спина же будет болеть…

— Может, ты мне массажик устроишь?

— Иди ты… в баню, — отказалась я от попыток его переубедить. А пусть себе спит, где хочет, лишь бы с утра его духа здесь не было.

— Только если с тобой, — с видом искусителя отозвался Шерхан, приподнявшись на локте и зазывно глядя мне в глаза.

Я смутилась. Нет, спи уж на моих чистых простынях. Прямо в одежде, в которой только что протирал пол на нашей кухне. Он будто услышал мои мысли.

— Нет уж, спасибо, — процедила я сквозь зубы, глядя как этот гад раздевается. — Ты что делаешь, извращенец?

— Ты мне в одежде спать предлагаешь?

— А чем не вариант?

— Обычно я сплю голым…

— Ты точно извращенец!

— …но сегодня, так и быть, останусь в одних трусах.

Наблюдать его в одном исподнем я не решилась, так что со скоростью света метнулась к выключателю и вырубила свет.

— Спокойной ночи, — буркнула я ему, а сама залезла на подоконник. Спать не хотелось.

— Сладких…

За окном меня встретил отблёскивающий в темноте сонный город. Я приоткрыла форточку, чтобы вдохнуть свежий воздух и уткнулась лбом в прохладную поверхность стекла. Это умиротворяло. На улице стал накрапывать дождик. Его уже давно не было. Вся земля иссохлась в ожидании дождя. Я вся иссохлась. И так устала.

Дождь мерно стучал по окну, карнизу, мой мозг стал входить в состояние дрёмы, убаюканный музыкой дождя. Я люблю дождь. Люблю шоколад, клубнику, «Киндер-Сюрприз». И ещё люблю зиму, когда снег хлопьями кружится и ложится. В голове сама собой всплыли строчки песня:

«Ты любишь зиму, я полюбил бы зиму тоже.

Я знаю точно: нет ничего невозможного.

И если у тебя сейчас дрожь по коже,

Мы сможем быть вместе:

Всё быть может.»[10]

Где-то на закоулках сознания раздалось задумчивое шеровское:

— Ты любишь зиму? — будто он услышал мои мысли, но я уже спала и приняла фразу за сон. Очень приятный сон, в котором мы с Тёмой резонировали на одних частотах, а наши мысли друг друга дополняли, и мы могли закончить фразу друг за друга. Странный сон. Неправдоподобный, но чертовски приятный и сладкий, как и пожелал Артёмка.

Мне снились Трус, Балбес и Бывалый, причём тот, который Балбес, разодетый в китайский традиционный халатик, свернувшись клубочком на лавочке в аллее, спал. Мирно себе дрых, никого не трогал и сладко причмокивал губами. Неожиданно на аллее появился Бывалый, распинывая всё, что попадалось на его пути, одним своим чокнутым взглядом повергая людей в шок. Постепенно, расшугав весь прочий люд, кроме притаившегося в сторонке со старинным устройством для фотографирования (то самое, которое имеет чёрную ширму и прилагающуюся вспышку) Труса, Бывалый дошёл до премило спящего Балбеса и скинул его в ворох прошлогодней листвы. Последний от этого не проснулся — лишь расслабленно вздохнул и продолжил в своих снах гнать самогонку. Зато в качестве новых нарушителей его сна на смену предыдущему хулигану прибежали ожившие кошки-копилки и стали стягивать с него халат, который с надеждой пустить на паруса потащили с собой на огромный корабль, пришвартованный на причале, у штурвала стоял царь Салтан в смешных очочках Гарри Поттера. «Паруса» были воздвигнуты в самые кратчайшие сроки и судно вышло в открытое море. Неведомо как увязавшийся следом Балбес возлежал на надувном матрасе, который был прикреплён к кораблю тросом, так что спящий юморной типчик плыл со всеми удобствами на буксире. Но как и бывает частенько в открытом море — вскоре их настиг шторм — небеса разверзлись, явив команде матросов и прочим пассажирам разъярённого Зевса, который был подозрительно похож на Бывалого: круглые вращающиеся глазки, один из которых подбит, налепленный на щеке крестом лейкопластырь и, в довершение образа, тельняшка, треники и кепарик. Помесь Бога с типичным гопником швыряла молнии, вопя при этом что-то о гранатах и фашистах, затем она заметила Балбеса и начала над ним обхохатываться. Да так сильно, что чуть с небес не свалилась в море и не утонула. Громоподобный смех помеси начал плавно переходить в звук не прекращавшегося всю ночь проливного ливня.

В этот момент я начала просыпаться. Открывать глаза не торопилась — лишь прислушивалась к настойчиво стучащим по окну и карнизу каплям дождя. Судя по звуку, капли были огромными. Приятные звуки, мои любимые.