Держи меня за руку

– С каких пор ты эксперт в фармацевтике?

– «Депо-Провера» – простой препарат, Тай.

Я положила в каждую миску по дополнительной ложке пудинга – так нам не придется даже ненадолго возвращаться на кухню. Затем последовала за Таем через створчатые двери.

В столовой, окутанной дымом от сигарет мистера Ралси, включили радио. На станции WRMA по воскресеньям ставили госпелы, и сейчас звучал «Еще один день». Я хорошо знала песню, но, пытаясь переварить то, что узнала от Тая, почти не разбирала слов.

– О чем шушукаетесь? – Тай поставил на стол миски с пудингом.

– О тебе, – сказала Алиша, и миссис Ралси рассмеялась.

Я рухнула на стул.

– Сивил, Тай рассказывал тебе, что на выпускном читал речь от лица всего курса? – заговорила миссис Ралси, попробовав пудинг.

– Нет, мэм.

– Он вовсю расхваливал ректора колледжа, профессора Барнса. И все бы ничего, но он каждый раз называл его профессором Бэйли. Сперва мы даже не поняли, про кого он. Решили, что это какой-то преподаватель. А потом… – она усмехнулась, – Тай пригласил его к трибуне, повернулся к нему и предельно серьезным голосом сказал: Профессор Бэйли, я вручаю вам этот подарок в благодарность за все, что вы сделали для нашего курса. Сначала по толпе пошли шепотки, потом все чуть от смеха не лопались, но профессор Барнс, похоже, совершенно не обиделся. Веришь или нет, он просто поднялся на сцену и взял золотое перо.

– Надо же, – ответила я.

– Миссис Ралси, банановый пудинг у вас объеденье, – сказала Алиша. – Прямо как у моей бабушки.

– Спасибо.

Мне же пудинг казался безвкусным. Я посмотрела на Алишу. Мы не разговаривали об Уильямсах с того дня в закусочной, а она у меня за спиной уже затеяла с Таем целое расследование.

– Миссис Ралси, – я повернулась к матери Тая, – вы что-нибудь знаете о «Депо-Провера»?

– Как-как, милая?

– «Депо-Провера». Это противозачаточный препарат, который мы прописываем некоторым пациенткам. Его инъекция подавляет овуляцию на три месяца.

– Нет, вроде бы слышу впервые. А что?

– Я как раз поделился с Сивил тем, что о нем прочитал, – вставил Тай. – А еще я пообщался со своим бывшим преподавателем. Его брат работает в Вашингтоне, в правительстве США. Клинические испытания препарата еще не закончены. Возможно, он опасен, а они назначают его в клинике.

– Вряд ли людям делали бы инъекции, будь он опасен. – Миссис Ралси оперлась локтями на стол.

– Черным и беднякам – запросто. Вспомни, что делали с теми мужчинами в Таскиги.

Миссис Ралси помрачнела. Все мы были шокированы, когда стало известно об эксперименте в Таскиги[15]. Исследование шло сорок лет, но вплоть до лета 1972 года никто из нас о нем не подозревал. В голове не укладывалось, что ученые обрекли на смерть сотни мужчин, оставив их без лечения, когда давно был доступен пенициллин.

– К чему ты клонишь, Тай? – спросила миссис Ралси.

В дверном проеме возник ее муж с почти докуренной сигаретой в руке.

– Что обсуждаете?

– Тай говорит, что противозачаточный препарат, который используют в клинике у Сивил с Алишей, возможно, опасен.

– Клинические испытания показывают, что он вызывает рак, – сказал Тай.

– У людей? – спросил мистер Ралси.

– У мышей. Обезьян. Его начали исследовать пять лет назад. И Санитарный надзор отклонил заявку на одобрение.

– Ну, бывает, что неодобренные лекарства назначают в особых случаях. – Миссис Ралси перевела взгляд на меня: – Сивил, твои пациентки знают о рисках?

– Думаю, да. То есть… наверное.

– Вы же даете им подписать бланк с перечислением возможных побочных эффектов?

Я попыталась вспомнить тех женщин, которым мы прописали «Депо» с первого дня моей работы в клинике. Да, мы просили их подписать какие-то документы, но миссис Сигер говорила, что достаточно дать краткую выжимку своими словами. Это просто формальность. Нет причин для беспокойства. Те пациентки, которых я принимала, не читали текст самостоятельно. Они только слушали, как я пересказываю содержание, и слепо верили моим словам. Даже женщины, владевшие грамотой, подписывали бумаги не глядя.

– Я подумала вот о чем, – заговорила Алиша. – Даже если препарат и правда провоцирует рак, он не перестает быть полезным для нашего дела. Рак может обнаружиться через годы. Это слишком далекая перспектива. А вот забеременеть можно уже сейчас.

Видимо, поэтому Алиша и не стала мне ничего рассказывать. Считала, что беременность – проблема куда насущнее и что наша работа в любом случае важна.

– Алиша, это не аргумент, – покачал головой Тай. – Мертвые женщины детей не рожают.

Мистер Ралси, который до этого молча следил за беседой, подал голос:

– Тай прав. Если препарат действительно связан с серьезными рисками, то, в сущности, вы ставите на женщинах эксперимент, подобный тому, какой проводили с теми мужчинами в Мейконе.