Держи меня за руку

– Ходил я в это ваше агентство. Для меня у них ничего нет.

Я сомневалась, что он приложил достаточно усилий, но ничего не сказала. Может, он просто слишком завяз в фермерской жизни.

– Ладно, если вам хочется сидеть тут и жалеть самого себя, то пожалуйста. Но девочки и миссис Уильямс имеют право жить в хорошей квартире, с вами или без вас.

Им наверняка тяжело ютиться в одной комнатушке – есть, спать, переодеваться. Да что с ним не так?

Миссис Уильямс выставила перед собой иголку и рассмеялась. С грехом пополам она наконец смогла вдеть нитку.

– Пф-ф… – просипел Мэйс, шагнул к угасающему огню и подкинул ветку.

В доме было холодно, чуть ли не холодней, чем снаружи. Воздух к апрелю еще хорошенько не прогрелся, а в щели задувал сквозняк. Внезапно, под особенно сильным порывом ветра, дверь распахнулась и со стуком захлопнулась; пес, лежавший на груде тряпья, вздернул голову и загавкал.

– Вон! – рявкнул Мэйс на пса, тот медленно поднялся, потянулся и вышел из хибары.

Мэйс разворошил вещи и вытащил из кучи рубашку. Он понюхал ее, стянул дюраг[25], направился к задней двери и толкнул ее. Прежде чем дверь захлопнулась, я увидела, как он натягивает через голову рубашку, и успела заметить, насколько крепкие у него мышцы. Темное тело Мэйса отливало бронзой.

– Подожду в машине, – сказала я миссис Уильямс.

Мне хотелось узнать, следили ли девочки за своим внешним видом в течение недель, прошедших с нашей встречи, но Индии с Эрикой нигде не было. Интересно, куда они могли уйти, ведь ближайшие соседи живут в нескольких милях. Я развернула машину – так мы сразу же съедем с холма, когда сядет Мэйс, – и пообещала себе, что не стану из-за него нервничать. Наконец он появился в более-менее чистой голубой рубашке, в руке зажата щетка для волос, и побрел к машине. Теперь, по крайней мере, он не выглядел так, будто только что вышел из хлева. Когда мы проезжали мимо дома мистера Адэра, Мэйс кивнул и небрежно махнул рукой белому, сидевшему на капоте пикапа. Тот посмотрел на нас, но на приветствие не отреагировал.

– Это он?

– А то кто же.

– Мистер Адэр не обижает вашу семью?

Мэйс не ответил и уставился в окно. Я предположила, что ему не хочется разговаривать, и оставила его в покое. Нам необязательно быть друзьями. Пусть считает меня надоедливой, я стараюсь не ради него, а ради девочек. Придерживая одной рукой руль, в другой я сжимала письмо с адресом: дом 3501, Дикси-корт. Бюро аренды по субботам работало с десяти до шести, так что времени у нас было вдоволь. Машина мчалась вниз по шоссе. Из магнитолы, до этого выдававшей одни помехи, полился голос Карлы Томас.

– Эй, – сказал вдруг Мэйс.

– Что?

– Вы в курсе, что у вас мало бензина?

Я взглянула на счетчик. Бензина не то что мало, он был почти на нуле. Мне даже в голову не пришло заправиться – я привыкла, что это делает папа. Впереди показалась заправка «76», и я снизила скорость. Работник в синем комбинезоне уже нас приметил.

– Я схожу, – сказал Мэйс.

Я полезла в сумку за деньгами. Мэйс расплатился с заправщиком, вернулся к машине и снял пистолет с бензоколонки.

Глядя в зеркало, я наблюдала за Мэйсом. Он внимательно следил за цифрами на счетчике. Меня внезапно посетили мысли о его умершей жене, стало интересно, сошлись ли они еще в юности.

– Выезжали когда-нибудь из Алабамы? – спросил он, когда мы снова тронулись в путь.

– Конечно.

– И куда? – В голосе слышался скепсис.

– Ну, например… – Я чуть не начала рассказывать привычные для подобных бесед истории. Папа возил меня в Новый Орлеан на шестнадцатый день рождения. Моя тетя Роз живет в Мемфисе, и иногда мы навещаем ее на Рождество. Однажды я ездила с папой на конференцию в Нэшвилл и бывала в Фиске, маминой альма-матер. Но, едва открыв рот, я сразу же осеклась. Думаю, меня остановил его взгляд. Недоверчивый.

– Я была в Мемфисе, – произнесла я наконец. – Там живет моя тетя.

– Какой он, Мемфис? – спросил он, словно пытался представить далекий край.

– Стоит на реке, совсем как Монтгомери. Только Миссисипи намного шире, чем Алабама.

– Когда-нибудь свожу девочек к океану. Надо им хоть раз показать.

– Это несложно. Вы водите?

В Алабаме мужчины чаще всего учились водить с ранних лет – пикап или трактор. На самом деле мне хотелось выяснить, есть ли у них машина. Три автомобиля на семью, как у нас, – это редкость, но я не знала, могут ли люди в его положении иметь хоть одну.

– Само собой. Мой пикап пока сломан. Отдал чинить другу.

– Понятно. – Я решила вернуться к разговору о путешествиях. – Вы родились здесь?

Он кивнул:

– Недалеко от фермы Адэра. Отец горбатился на фермера по имени Филипс. Когда папа умер, мы с матерью не могли оставаться там бесплатно, а я еще был мал и плохо справлялся с работой, которую выполнял отец. Как подрос, устроился на другую ферму. Познакомился с женой, несколько лет мы прожили неплохо. Снимали дом, платили аренду. После ее смерти все пошло наперекосяк. То неурожай, то куры дохнут, постоянно какое-нибудь дерьмо.

После смерти его жены всю семью словно укрыло саваном – это чувствовалось всякий раз, когда о ней заходила речь. Лучше опять сменить тему.