Держи спину прямо 2 (СИ)

— Понимаешь... Да? Вообще... Больше никогда и никуда...

— Это как получится, Танор... — но она — то понимала, что у него получится.

Спасенная дверь благодарно скрипнула, закрываясь с щелчком за спинами. АрДеВиго шагнул в сумрак спальни, очень крепко прижимая к себе драгоценную добычу. Ту, что не собиралась сегодня ускользать.

Лучше бы он снова ее поцеловал, чтобы Амарин ничего не видела вокруг и не начала смущаться. Но он отстранился чуть — чуть, держа ее все так же крепко, всматриваясь в ее лицо и не прикасаясь больше ничем... ну... кроме тела, вдавленного в нее, и сильных рук, обвивающих ее, а так больше ничем... Под этим темным, внимательным взглядом Амарин стало как — то ... в — общем и не описать, как... Сердце ухнуло, уходя в пятки. Амарин попробовала дышать медленнее и спокойнее. Но у нее вообще не получалось. Лучше бы он уже ее поставил на пол ... или... или положил уже куда — нибудь. А то стоит, прижимает к себе одной частью и смотрит, не отрываясь... Амарин и так уже была вся красная, как коптарь, а тут еще дыхание перехватило. И она поняла, что не нужно больше медлить, а надо уже вот так, в омут с головой. ДейСоло потянулась и сама сначала несмело, а потом уже увереннее, распаляясь, переплелась своими губами с его горячим ртом.

Он крутанул ее и присел, кажется, на край кровати, а Амарин оказалась у него на коленях и его руки, скользя под майкой от поясницы вверх, тянули за собой податливую ткань, обнажая спину и живот. Теперь он целовал ее сильно и страстно, не отрываясь, проникая все глубже, сплетаясь с ее языком. Он тяжело дышал, и Амарин ощущала это дыхание всем своим прижавшимся к нему телом. Когда — то позаимствованная майка, слетев под сильными руками с нежного тела, на мгновение прервала это безумство губ. Контраст между горячими руками адмирала и прохладой комнаты, окутавшей голую спину девушки, ненужно трезвили сознание. Но вот он уже снова не отрывал от нее горячих и настойчивых губ. Мгновение — и спины ДейСоло коснулась другая гладкая ткань. А руки адмирала переместились со спины на живот, на грудь. Губы тоже оторвались ото рта и уже блуждали, рождая дрожь, по шее, прикусывая нежную кожу, и опасно и настойчиво спускаясь вниз. Остатки белья, карябая бедра, исчезли, увлекаемые сильными руками. На их месте Амарин запретила себе смущаться, разрешая делать с собой все — все... Но смотреть на адмирала не могла. Поэтому смотрела в глубь себя и поэтому так отчетливо заметила, как там, где — то в животе, снова расплескалось что — то, правда не золотое, а какое — то радужное, но все — таки опасное озеро под названьем Лелья. И этот Лелья опять что — то там сплетал.

Амарин испугалась по— настоящему, до ужаса, до самой яростной паники, до холодной испарины на лбу.

— Нет! Нет! Нет! — закричала она цветку, — Остановись! Не надо!

И услышала взволнованный шепот АрДеВиго:

— Тише, моя девочка, тише... Что с тобой? Я сделал что — то не так? Что? Ну? Чего ты так испугалась?

Амарин распахнула глаза и не сразу увидела над собой его напряженное, немного растерянное и взволнованное лицо. Она всхлипнула, пытаясь удержать слезы, но не смогла, а разревелась. Он оторвал ее от постели и притянул к себе, убаюкивая, прижимая крепко к голой, в крапинках пота груди.

— Маленькая моя, ты же мне скажешь, что случилось? Ну? Если не скажешь, я ведь не пойму... — шептал он ей горячо, осторожно гладя ее по голове.

— Это Лелья... — она снова горько заплакала.

АрДеВиго напрягся, а потом резко облегченно выдохнул:

— Моронский потрох, — выругался он, — а я уж подумал... Да пусть он катится ко всем галактическим черным дырам, твой Лелья!

— А если он так же, как тогда?

— Полыхнет? Ну, закопчу шкурку немножко, — весело, молодо и зло рассмеялся АрДеВиго. — Тебе же он не причинит зла? Так?

— Но ты... ты... загоришься, Танор!

— Да я уже горю, Амарин, — она снова оказалась прижатой спиной к кровати,— я уже так давно горю, когда ты рядом, так что твой Лелья — это просто огарочек...

И он так на нее посмотрел, что Амарин тут же вспомнила, что она — то вообще — то уже голая! И что он — то уже как бы да... И очень постаралась не смотреть на него и на его широкую, в ближайшем поле доступности грудь и на пресс с нехилыми такими кубиками и вообще отвела глаза от того, ну того, что там дальше могло, конечно, и не увидеться, но вообще — то явственно ощущалось где — то около бедра. Амарин снова покраснела ото всех этих мыслей. Эта гадкая тишина снова повисла в воздухе. Амарин терпеть не могла эту тишину. Она ей порядком надоела. Поэтому она снова повернула голову и... и лучше бы этого не делала. Она поймала его все понимающий, такой счастливый, наглый и смеющийся взгляд, что снова смутилась и опять покраснела...

— Амарин, — шепнул он, — напомни, пожалуйста...

— Что?

— На чём мы остановились?

— Вот гад, — Амарин попыталась обидеться и сползти с кровати.