Держи ухо востро

Я не могла отделаться от мысли, что после приезда Пауля Валерий лишился Софы в качестве любовницы. Он не испытывал братской любви ни к одному из немцев, на меня ему было наплевать, поэтому у него не было повода для отрицательных эмоций по отношению к мальчикам из Ростова.

Я даже допускала, что он сам мог их нанять, чтобы избавиться от жизнерадостного соперника из Германии.

И только мое присутствие на пляже неожиданно нарушило его планы.

Самым живописным образом расположившись на корягах с кусками дымящегося мяса в руках, мы приступили к пиршеству.

Несколько раз в жизни мне приходилось готовить поросенка на вертеле, но на этот раз я или превзошла себя, или поросенок мне попался такой удачный, но оторваться от него было невозможно.

Мужчины закатывали глаза и переходили на немецкий язык для выражения восхищения, потому что им не хватало русских эпитетов превосходной степени. Софа жирными руками поглаживала свой округлившийся животик, вздыхала и протягивала руку за очередной порцией.

Успокоились мы только тогда, когда перед нами выросла гора обглоданных до белизны костей и в желудках не осталось места даже для самого маленького кусочка пищи.

— Мне больше вообще ничего не нужно, — прошептал Герман и громко икнул, после этого подумал и добавил:

— Аня, я предлагаю тебе руку и сердце.

Пауль с Софой не поверили своим ушам.

— Но ты некоторым образом женат, — улыбнулась я.

— Это была ошибка молодости, Эльза не умеет готовить барбекю, — с трудом произнес Герман.

— Анна, я полюбил тебя с первого взгляда, — приложив руку к сердцу, продекламировал Пауль. — Скажи честно, ты умеешь еще что-нибудь готовить, кроме барбекю?

— Это не самое вкусное из моих фирменных блюд, — скромно ответила я.

В ответ мужчины громко застонали.

— Анна, я люблю тебя, — воскликнул Пауль.

— Ради тебя я оставлю жену, — напомнил

Герман.

— Я моложе и красивее, — возразил ему Пауль.

— Я умнее и опытнее, — отпарировал Герман. Они еще долго соревновались в словоблудии, воздавая должное моим кулинарным способностям, но перещеголяла всех Софа:

— Анечка, плюнь ты на них. До сегодняшнего дня мне казалось, что я люблю мужчин. Только теперь я поняла, что я прирожденная лесбиянка. Аня, я твоя навеки!

Всеобщий громогласный хохот завершил эту импровизацию.

Солнце палило немилосердно, и мужчины первые потянулись к морю.

Герману не терпелось обновить свою маску и ласты, и он обещал достать для меня самую большую ракушку со дна моря. В резиновой шапочке и ластах он был совершенно неотразим. Пауль заявил, что с таким желудком он не влезет ни в одну пещеру, и отказался от этой идеи. Ему и в воду-то лезть не хотелось, но к этому времени его бледная кожа покрылась розовыми пятнами, а с его арийского носа стекали крупные капли пота. Еще немного, и его хватил бы тепловой удар. Из двух зол он выбрал меньшее и поплелся вслед за товарищем.

— А что это за загадочная пещера? — спросила я у Софы, когда мы остались с ней наедине.

— Да здесь их полно. Ты что, никогда не слышала об одесских катакомбах?

— Ты там была?

— Чтобы я добровольно залезла под землю? — ужаснулась она. — У меня с детства клаустрофобия, и потом это небезопасно.

— А ты не боишься за Пауля?

— Да он со студенческих лет бредит пещерами, — зевнула Софа. — А что, ты тоже спелеолог?

— Скорее уж альпинист, — ухмыльнулась я, вспомнив предыдущее задание, во время которого мне пришлось основательно полазить по горам. — И часто вы сюда приезжаете?

— Не очень. У Пауля не так много свободного времени. Примерно раз в месяц…

Ее неудержимо клонило в сон, чего я не могла сказать о себе. И не только потому, что я, в отличие от всех остальных, не сильно злоупотребляла мясом, но и потому, что меня не оставляло ощущение, что за нами кто-то наблюдает.

Это довольно неприятное чувство, а в связи с последними событиями тем более. Положение усугублялось тем, что мы находились на узкой полосе пляжа между морем и крутым берегом, то есть наш обзор был сведен до минимума.

Сосретодочившись на своих чувствах, я попыталась определить, откуда исходит ощущение опасности. Но мне не пришлось долго заниматься самоанализом, поскольку опасность сама заявилась к нам в гости.

— У нас нет никакого оружия? — тихо спросила я у Софы, когда первый камешек скатился сверху.

— Газовый пистолет в бардачке, — сдавленным голосом проговорила она, всю ее сонливость как рукой сняло.

— Не показывай виду, что мы встревожены, — шепнула я. — Дойди до машины и достань пистолет.

Но как только она попыталась это сделать, прогремел выстрел. Предчувствие меня не обмануло.

Это были наши старые знакомые, но на этот раз они были вооружены. Во всяком случае, у двоих из них в руках были пистолеты Макарова. Софина газовая игрушка тут бы не помогла.

Я посмотрела в сторону моря и увидела бегущего в нашу сторону Пауля. Герман поплавком торчал метров за сто от берега. Его голова в маске была погружена в воду, и он даже не слышал выстрела, любуясь подводными красотами.

Когда Пауль приблизился к нам на несколько метров, молодой человек с нашлепкой на носу направил в его сторону ствол своего пистолета. Пауль остановился.