Держись и пиши

4. Наше время любит искренность, которая допускает неидеальность и уязвимость. Тексту тоже можно позволить быть таким.

5. Смелость невозможна без уязвимости.

Упражнение

Задумайте заранее, что вы будете писать. Поставьте таймер на своем телефоне так, чтобы он звонил каждые 7 минут. И пишите.

Как только заиграет музыка на вашем телефоне, переведите фокус внимания с вашего текста на ваши ощущения и мысли, пока вы его пишете. Поймали? Запишите их. То есть – добавьте в текст.

Такую вольность позволяют себе даже классики. Я приведу вам пример из классика белорусской литературы Владимира Короткевича. Это отрывок из перевода на русский его романа «Колосья под серпом твоим». Стык двух глав:

«– Чем бы ты помог?

– Деньгами. Я привез бы в собрание всю мелкую шляхту, которая имеет право голоса, но не имеет крестьян, даже денег не имеет, чтоб поехать в губернию, где, в конце концов, им, обиженным, нечего делать. А они б голосовали, как ты, как я. Я привез бы только еще сто человек, и Кроер полетел бы рылом в навоз.

– Зачем тебе это?

Вежа улыбнулся:

– Так просто. Клейне приятно сидеть рядом с Зoхаром, мне столкнуть эту сволочь, заставить их драться. Наконец, мне просто забавно было б посмотреть, что из этого будет. И я не люблю Кроера.

* * *

Я пишу эти строки на бумаге, соленой от морского ветра. Море, темно-синее, в редких белых кружевах, разбивается о большой камень, на котором я лежу, всплескивает пеной у моих ног, а иногда, когда повезет, только одними брызгами падает мне на спину.

Холодные, как ожог, поцелуи соленой морской воды.

А земля вокруг сухая, потрескавшаяся, как ладонь обезьяны, пепельно-серая или голубая. И среди этой суши огромный, аж до Турции, и глубокий, насквозь синий, до самого дна, прозрачный кристалл – чистейшей воды. Море пахнет йодом и водорослями, земля – пылью, сухой колючкой, нагретым мрамором, корицей и перцем, сухим овечьим пометом.

Илиадой!

Я прикрываю бумагу своим телом…»

Далее автор скажет, что это то самое море, в которое впадает его Днепр. И вернется в Беларусь, к своему повествованию.

Красиво? По-моему, да. Дерзко? О да. Неидеально? Живо. Вы заметили, что Короткевич, лежащий на пляже в Крыму, стал вам ближе? Это потому, что он выглянул из текста. Выгляните и вы.

Глава 27 Миф о том, что у всех писателей одна задача Или: как понять, что у меня получилось?

Мои друзья-программисты всегда удивляются, что писателям так сложно заканчивать свои произведения. «Нам тоже сложно, – говорят они, – и хочется улучшить код, сделать его красивее. Но мы знаем, что нужно просто свериться с техническим заданием – и, если все работает, успокоиться».

Долгое время я отвечала, что работа писателя – это не работа программиста, не сравнивайте. Но чем больше я пишу, тем больше понимаю, что свериться с ТЗ, чтобы завершить дело – здоровая идея. Только в нашем случае ТЗ – это не техническое задание, а творческая задача.

Сейчас, когда я пишу эту книгу, мне 32 года. Когда она выйдет, мне будет 33. Я не классик с многотомным собранием сочинений и не могу писать об окончании текстов, опираясь на это собрание. Но, возможно, я чуть ближе к вам, чем этот классик. Поэтому я расскажу, как сейчас заканчиваю тексты я. И, если это однажды изменится, я напишу еще одну книгу. И если у вас иначе, это нормально.

Я затеваю произведение или книгу от переполненности – и чаще всего в начале дела энергии на него у меня очень много. В этот момент я пишу заметки о том, какой бы я хотела видеть будущую вещь. Эта мечта и есть моя творческая задача. В момент начала она кажется мне дерзкой, и я совсем не уверена, что справлюсь.