Держись крепче

– Здорова, друг! – широко лыбится тот и впивается взглядом в меня: – Я тебя помню, рыженькая – знакомая Грыза. Это он привёл тебя в Гранж.

Он один из подручных Грыза. Здесь. В баре «У дороги». Что ему нужно?

– Ты знаешь Грыза, и была в Гранже? – тут же смотрит на меня Алёна, сузив глаза, а затем бросает быстрый и тревожный взгляд на Савву.

Очевидно, девушка была уверена, что я просто нашедшаяся дочь владельца бара, в котором она работает, и никаким боком не причастна к делам Саввы, не то чтобы уж знать о ночном клубе, где он часто бывает.

Похоже, Савва давно с ней не общался откровенно.

– Ал, на минутку, – глухо просит он, направляя нас к стойке.

– Секретики, а, друг? – ржёт парень.

– Просто хочу выяснить, где хозяин бара, Кир. Не напрягай лишний раз мозги, друг.

Я сажусь на стул, Савва остаётся стоять, скрестив руки на груди, а когда рядом с ним останавливается Алёна, он тихо рычит:

– Какого хрена?

Алёна, прежде чем ответить, зачем-то меряет меня холодным взглядом:

– Он увязался за мной после смены в Гранже.

– И ты не придумала ничего лучше, чем поболтать с ним? Здесь?

– Я не знала, что этот дебил идёт за мной, пока он не вошёл в двери бара! Да ты и сам хорош! Таскаешься с девчонкой, которая знакома с Грызом.

– Это не то, о чём ты думаешь, Ал. Где Дэн и Рита?

Алёна поджимает губы, явно сдерживая себя от грубости, а затем пожимает плечами:

– Денис куда-то свалил, попросив меня подменить его за стойкой. Рита наверху. Думаю, они поругались. Сав, что происходит? Мы всё ещё друзья, или ты заменил меня новой подружкой?

Ещё секунда, и желчь в её голосе вынудит меня совершить глупость, потому я спрыгиваю со стула и тихо говорю Савве:

– Я пойду к Рите, хорошо? И Алён, прости, что я тебе не нравлюсь.

Потому что нравлюсь Савве.

Эти слова я проглатываю и иду наверх. Сейчас я не хочу волноваться об их отношениях, о ревности девушки и о парне, которого она случайно или нет привела сюда, что явно не нравится Савве. Сейчас я хочу быть дочерью, которая убедит свою маму в том, что ей не за что себя винить.

Риту я нахожу на кухне. Она сидит на диванчике, обняв себя руками, и смотрит в окно. Думаю, за ним она не видит ничего, кроме тех ошибок, что когда-либо допустила.

– Рита…

Она резко оборачивается ко мне – глаза широко распахнуты, в них боль и сожаление, но и надежда, – и выдыхает на грани слышимости:

– Лера…

Она встаёт с места, делает шаг ко мне, но болезненно морщится и возвращается на место, пряча лицо в ладонях:

– Мне так жаль, Лера… Я поступила ужасно. Ты сможешь меня простить? Когда-нибудь?

Я прохожу к ней, опускаюсь на пол, обхватываю её колени пальцами и шепчу:

– Мне не за что тебя прощать, Рит.

– Но… – обескуражено взирает она на меня, накрыв мои руки своими ладонями. Наверняка неосознанно.

– Ты подарила мне жизнь. Подарила по вторым отцу и матери, а это уже вдвое больше, чем у обычного человека. Я не могу злиться или обижаться на тебя за решение, принятое под давлением, когда тебе было всего шестнадцать лет, потому что оно сделало меня той, кто я есть. Я счастлива, слышишь? То, о чём ты молила кого бы то ни было, исполнилось. Наказывать себя и далее нет смысла. Всё хорошо, Рита. Всё даже лучше, чем хорошо.

Я улыбаюсь, а Рита смотрит на меня так, словно видит впервые. Впрочем, я и сама чувствую себя изменившейся – потрясения не проходят бесследно, они всегда нас чему-то учат.

Ещё одно мгновение, и плечи Риты расслабляются, она выдыхает и касается ладонью моей щеки:

– Лера, ты выросла удивительным человеком… Не помню, чтобы я умела так рассуждать в свои семнадцать.

– Значит, умом я пошла в папу, – шучу я, и это работает, Рита смеётся сквозь слёзы.

Но через секунду тихо спрашивает:

– Означает ли это, что и он сможет меня простить?.. Я столько лет ему лгала…

– Денис умный, он поймёт, что так было лучше для всех. Для вас. А ещё он невероятно добрый. Я уверена, что он справится. Тем более, теперь у вас есть я, а я в совершенстве умею добиваться своего. Если не веришь, можешь спросить у Саввы.

Рита снова тихо смеётся, заправляет мои волосы за ухо, гладит пальцами скулу.

– Между вами что-то есть, да? Изначально вы не ладили, но теперь…

– Теперь он от меня без ума, всё верно, – преувеличенно вздыхаю я, закатывая глаза.

– Савва хороший мальчик, вы подходите друг другу.

– Угу, когда мы не цапаемся, мы просто милашки.

– Все ругаются, чтобы добавить в отношения перчинки. Настоящие чувства проявляются в том, что мы делаем или не делаем для других.

– Постой, может быть, мудрость мне досталась от мамы? – сужаю я глаза.

Я хочу её развеселить и успокоить тревоги, но, кажется, моя попытка срабатывает в другую сторону.

– Ох, Лера… – всхлипывает Рита и бросается на пол, притягивая меня к своей груди.

Она одновременно смеётся и плачет, крепко сжимая меня в своих руках, и я тоже, к слову, готова расплакаться… Я обнимаю её в ответ, по-настоящему наслаждаясь теплом её тела, ароматом её кожи.

Её любовью, которую она сумела пронести сквозь боль и отчаяние.

Некоторое время спустя она отстраняется и спрашивает о том, что её беспокоило наравне с прощением Дениса или моим.