Держись от меня подальше

— Это безмерно скуш-шно… — отозвалась она голосом Каа. Сейчас Саннетт на самом деле испытывала кайф, будто лучшие наркотики мира сгруппировались и синтезировали из себя один — самый замечательный, безвредный для организма, но дарящий возможность говорить то, что хочешь сказать, такими словами, которыми хочешь сказать, и тому, кому хочешь сказать, не гримируя фразы под стёб подростка, не загоняя себя в рамки, самой же и придуманные. — Быть тупой… Ой, смотри!

Проследив за её еле различимым во тьме пальцем, Егор невольно стал главным героем весьма занятной картины «Не ждали, а мы припёрлись!»

Из окна дома, около забора которого имели честь прятаться, то есть, как называла это Соня «сидеть в стратегической засаде с целью выявления местонахождения предполагаемого противника», выползали и крались по стенке два подозрительных субъекта.

— Мы поймаем воров! — загорелись глаза реактивной сестрёнки, а Егору осталось лишь обречённо вздохнуть, спорить с Соней не было резона, так как она всё равно сделает все по-своему, так не лучше ли объединить усилия и справиться с этим поскорее?

— Давай.

— Тсс! Общаемся жестами, — предупредила его сестрёнка, воодушевившись азартом бывалого спецназовца. Она принялась объяснять ему основные условные знаки: — Так, значит, основные жесты. Вот так, когда делаю, — она подняла руку над собой и изобразила нечто наподобие похлопывания себя по голове, — значит «прикрывай, что хочешь делай, хоть кидайся на амбразуру, но прикрывай», — далее её руки стали «танцевать», быстро сменяя позиции, — это значит «стоять на месте», это — «заткнуться», это — «вперёд, к победе», это значит «цигель, цигель, ай лю-лю», если что не понял, то делаешь так. Ясно?

— Сонь…

— Что не запомнил? Это же для детей жестикуляция. И вообще — это самое основное, остальное уж учить не будем. М?

— Систер, наши воры уже убежали, пока ты разглагольствовала.

— Что? И ты только сейчас говоришь? — ей захотелось стукнуть братца, но она сдержалась. — Куда они побежали?

— Кажется, направо, — неохотно признался он, указав пальцем в сторону копошащихся недалеко от них кустов.

— В погоню!

— Эй, сумасшедшая! Совесть имей, у нас есть миссия важнее, — попытался образумить её братик, коря себя за языкастость.

— Бедных людишек обокрали, можно сказать, упёрли последний половичок. А если это бабуля-пенсионерка, которая целый год от пенсии откладывала, чтобы обновить интерьер, и эти гады спёрли его — моднявую тряпочку? Это же скандально!

— Ага. Дебоширно! Базарно! Хулиганно! А то, что твоего милочка сейчас, возможно пытают и возможно даже убьют, пока мы тут восстанавливаем справедливость, тебя уже не волнует? — это Егор уже громко шептал Соньке в спину, которая напором бронированного ледокола прорывалась сквозь заморози застывшего океана, в качестве которых выступали кусты.

— Эй, стоять! Гады! Воры! — вопила она вслед улепётывающей парочке неудачных грабителей и через спину бросила пыхтящему за спиной брату: — Так радуйся — ты же об этом мечтаешь, а я переживу — не жена же, похороны не за мой счёт. Гады, стойте!

Гады останавливаться не желали и, выбежав на дорогу, поскакали во весь опор.

— Сонь, смотри, джипарь! — окрикнул сестру Егор.

Она оглянулась, зацепила взглядом знакомый номер стоящей во дворе чёрной машины и тут же скомандовала:

— Так, я к тачке, ты — за ними!

— Да нафиг они нам нужны? Пусть валят!

— Бабулька и Господь тебе не простят, — припечатала Соня. — А в доме, между прочим, тот, кого я лично хочу прибить, так что это не обсуждается! — Егор, щепетильно относящийся ко всем бабулькам планеты просто не смог оставить это без внимания и побежал ловить уголовные элементы.

— Значит, ребята, решили устроить тусовку? — прошептала она в сторону затаившегося дома, свет из окон которого мерно заливал лужайки.

Он показался ей подозрительно знакомым. Ещё минута воспоминаний и в голове кусочками пазла стали складываться картинки, а вместе с ними и воспоминания — не особо приятные, немного болезненные, но реалистичные.

Ещё в самом начале, когда они только познакомились, и о том, чтобы встречаться с Шером, она ещё и не мечтала, он привёз двух хорошеньких девочек на выходные в коттедж к другу, в этот самый коттедж. Одной из девочек была Соня, другую девушку сейчас никто и не вспомнит. Шерхан наивно предполагал, что девочки-цветочки с удовольствием кинутся в его объятия, но не тут-то было — Соня, которую он стал умело склонять к физическому контакту, отметелила его, вспомнив уроки самообороны. Она сбежала, а подружка осталась. Соня злилась на него, на себя, а потом решила высказать ему всё, что думает, но оказалось, что Шер тот вечер слабо помнил, был сильно пьян: творил глупости и непристойности. И будучи уверенным в своей правоте сказал, что малолетними дурами не интересуется. Это её задело, захотелось доказать, как он ошибается, а там она и сама не поняла, как воспылала к нему чувствами. Верно говорят, от ненависти до любви один шаг.