Держись за небо. Полёт души

– Я понимаю, – вдруг сказала Леночка. – что тебе не хочется принимать мою помощь из-за непонимания тех вещей, которых, как ты считаешь, не существует, потому что они невидимы. Постарайся понять: нам часто кажется, что прошлое пройдено и забыто. Страхи преодолены, обиды прощены, гнев укрощён. На самом деле зачастую всё это зажато глубоко в душе и проявляет себя в самый неподходящий момент. Оно никуда не девается. Но на эти страхи и обиды накручивается новенькое. И так до бесконечности. Если твоё подсознание показывает это во снах, значит, этот негатив остался и оказывает влияние на твою сегодняшнюю жизнь. Наше окружение ведь меняется в зависимости от того, что происходит внутри нас.

– И что? Вот сейчас я всё это сделаю, напишу и сразу всё наладится? – Свете никак не удавалось усмирить в себе желание язвить, будто кто-то, сидящий внутри, заставлял её это делать.

– Нет, – улыбнулась Лена. – Так просто с этим не справиться. Периодически у тебя будут появляться ситуации, указывающие на те внутренние проблемы, которые тормозят и блокируют ту или иную сферу твоей жизни.

– Да, я действительно этого не понимаю, – буркнула та, нахмурившись.

Ох, эти Ленкины россказни! Ведь ничего не изменилось за это время! Как любила она свои странности, так и увлекается ими.

С одной стороны, младшая сестра не верила в эти психологические тренинги и её больше забавлял творческий процесс в работах, но где-то в глубине души хотелось надеяться на результат.

«Меня оно не касается»

Тяжело свыкнуться с мыслью, что тебе не просто нужно вырвать из жизни близкого человека… тяжело принять его как своё прошлое, требующее себя немедленно забыть. К этому Свете пришлось именно привыкать через принуждение… принуждение стереть из памяти до дыр.

Но, как сказала ей Лена для того, чтобы сделать всё это, сначала нужно принять. Принять человека, обидевшего тебя со всеми его недостатками и той болью, которую он тебе причинил. Принять со смирением и осознанием, что это опыт и, если история случилась в твоей жизни, то значит, этот опыт крайне необходим тебе для роста. Это, наверное, самое сложное – принять, понять, простить и отпустить.

На эту работу со своей душой у Светы ушло несколько недель. Напрочь выбросив Марка из планов, но оставив в мыслях, она пыталась свыкнуться с его отсутствием, параллельно прощупывая свою боль с каждой ее стороны.

Углубившись в это, Света непременно ушла бы в депрессию, но рядом всегда находилась Лена, которая тут же вытягивала ее из небытия, едва не ставшим для сестры пропастью. Но это хорошо, что сердце Светланы работало через боль. Потому что сначала она поглотит в себя всё уставшее от мучительных терзаний обмякшее существо, затем перерастёт в ненависть, и уже потом – в равнодушие. И только последнее поможет беспристрастно решить все проблемы и начать новую жизнь. Но путь к этому не такой уж и быстрый.

И поступок Марка ускорил её движение вперёд. Да, он стал в сознании верной Светы фатальным и необратимым для продолжения совместной жизни. Поэтому и боль, и ненависть, и равнодушие ускоренными темпами проходили в душе пункты своего назначения и достаточно быстро привели ее к мысли – «пора кончать этот спектакль».

Удивляясь собственному спокойствию, с которым Светлана пришла в родные стены прощаться с Марком, она окинула взглядом обстановку. Нет. До конца боль и ненависть не оставили ее – смешанный приторно-табачный запах его одеколона и духов подруги заставили вновь почувствовать пробежавший по телу лёгкий озноб и тошноту. Причиной этого стало нежелание видеть физиономию, отнявшую у нее пять лет жизни, которые можно было провести совершенно иначе… в поисках истинного счастья, а не притворного.

Света присела на табурет в кухне, чувствуя себя абсолютно чужой среди этих вещей, принадлежащих малознакомому человеку.

Щелчок открывающегося замка заставил её успокоиться и настроиться на беспристрастный разговор, в котором место должно отдаваться только фактам, действиям и последствиям. Но никак не чувствам.

Увидев ее сидящей в кухне у окна и горькой улыбкой встречающей его, Марк засиял, потом изобразил на лице серьёзность и бросил ключи на трюмо. Терпеливо ожидая его суету в ванной с мытьём рук, переодеванием и, наконец, с попыткой заварить им обоим чай, она молчала, продолжая сверлить его неизменным взглядом.

– Может, заговорим, в конце концов? – хриплым голосом спросил он, взяв на себя смелость обернуться.

Она с равнодушием пожала плечами:

– Давай.

– Я обрывал твой телефон, ты видела? Трудно не заметить… Сегодня посчитал даже – сорок пять раз набирал тебя.

– Первые две недели, – с упрёком указала она.

– Мало, да? – в глазах мелькнул искромётный гнев. – Что ещё нужно было?

– Ещё нужно было хранить верность, к примеру, – ухмыльнулась она.

– Ты меня хочешь упрекнуть в неверности? – внезапно воскликнул он. – Ты где была этот месяц, Света?

– У самого близкого мне человека, который открыл глаза на многие вещи, – спокойно отвечала она.

– Правда, что ли? Может, познакомишь?

– Ты знаком с этим человеком, – улыбалась Света. – Очень хорошо.