Держись за небо. Полёт души

Оторопевшая Света сидела неподвижно, ожидая своего приговора. Что за странное совпадение? Да он не возьмет ее, конечно, после того-то скандала и шквала оскорбительных слов! После того, как все эмоции заставили их друг друга практически возненавидеть! Хотя нет, о ненависти рановато говорить, но о неприязни – в самый раз! Потому Света настраивала себя на провал. Очередной проигрыш, от которого ей нужно будет оправиться.

– Ну как ваши впечатления, Дарина Игоревна? От общения?

– Грамотная девочка, – констатировала та. – Трудоголик, судя по всему. Вроде как подходит. Ну с испытательным сроком, разумеется, возьмем. Проблема только одна, и весомая. Не знаю, что в отделе кадров скажут. С предыдущего места работы уволена по статье.

Едва скрыв свое негодование, из-за чего он готов был в очередной раз громыхать кулаком по столу, Костя уткнулся взглядом в какие-то бумаги.

– Разберемся со статьей, – процедил сквозь зубы он, – испытательный срок всё покажет. Он у нас оплачивается, кстати, Светлана Арсеньевна, – тут же поставил в известность директор. – С графиком и прочими нужностями Вас ознакомили?

– Да, спасибо, – ответила робко она, сделав усилие, чтобы поднять на него виноватый взгляд.

– Пишите заявление. Дарина Игоревна, дайте бумагу, ручку.

– Здесь? – изумилась та.

– Да, здесь. А вы свободны. Я приму и отправлю вам с резолюцией. Отпишитесь отделу кадров.

– Спасибо, побегу, а то работы много, – поспешно ответила Романенко и попрощалась со Светланой.

Явилась секретарь с фигуристой чашкой, на которой красовалась изящная сакура.

– Не мне, – произнес Костя и указал на скукожившуюся над заявлением подчиненную.

Поставленная перед Потёмкиной дымящаяся чашка донесла приятный аромат трав и цитруса, от чего той уже полегчало.

Но выполнив приказ начальства, Галина Ивановна оставила их наедине, что привело Свету в тихий ужас. Ее рука, предательски дрожавшая, то ли от болезни, то ли от волнения, просто исковеркала прекрасный почерк и превратила его в кривую из каракулей.

– Надеюсь, обморок был не голодный? – спросил с иронией Костя, решившийся первым прервать паузу. – А то вы сами на себя не походите… Исхудали… круги черные под глазами…

– Нет… Это был не обморок, – пролепетала Света. – Я просто оступилась.

– Признайтесь, что вы слабы. Пишите с пятницы, – он бросил взгляд на календарь. – За три дня окрепнете, думаю.

Тут Костя заметил, как ее рука зависла в воздухе.

– Вы передумали? – вдруг спросил он, внешне иронизируя, но внутренне надеясь на «нет».

Почему-то его радовала эта встреча. И ее прежняя робость приводила в умиление. Странная девушка. Хочется надеяться, что завтра она не устроит истерику по какому-нибудь глупому поводу.

– Нет, – ответила тихо она. – Просто я так неудачно написала заявление, что, боюсь, вы даже слов не разберете.

Решительный стук каблуков остановился возле нее. Костя развернул к себе бумагу и провел по ней рукой.

– Н-да… – сомкнул губы он. – Перепишите. Что-то почерк у вас…

– Это от температуры, – немедля оправдалась она.

– Вполне может быть, – произнес задумчиво он. – Постарайтесь переписать разборчиво.

О, да! Она будет очень стараться, чтобы поскорее покинуть стены этого кабинета! И дай Бог, чтобы ноги ее на сей раз не подвели.

– Как Игорь? – спросил Костя.

– Хорошо, – быстро ответила Света, будто ждала этого вопроса, и он поверил ей.

Она даже расспрашивать не будет, как и почему ее взяли. Ей слишком нужна работа, чтобы перебирать и выпячивать свои принципы…

Молчание, воцарившееся в кабинете, заставило их обоих почувствовать неловкость. Но каждый оставался со своими мыслями.

– Пейте чай, пока горячий. Не позволяйте, пожалуйста, гордости затмить старания моей секретарши. Она делает изумительно полезный напиток.

– Спасибо, – тихо прокашлялась она, чувствуя раздирающую боль в горле, что поторопило ее сделать глоток. И правда, полегчало. Внутри все согрелось и расслабилось. – Вкусно. Спасибо.

Второе заявление получилось куда лучше первого, но каллиграфией не блистало. Решившись не мучить ее более, Костя подписал заявление и протянул ей.

– Идите в шестьсот шестой к Романенко. Ну… к Дарине Игоревне. Она потом сама разберется. Оформитесь после выздоровления.

– Хорошо. Спасибо.

Светлана торопилась покинуть кабинет директора, и он это ясно ощутил. Но уже в дверях она внезапно развернулась к нему лицом. Константин застыл в ожидании объяснений.

– Простите меня, – вдруг решилась произнести она то, что комом стояло в груди с первого шага в этот кабинет. Почему-то сейчас она так ясно осознавала свою вину. Нет. Осознавала раньше, а вот признать ее смогла только сейчас. – Не знаю, что на меня тогда нашло, но эта мысль не дает мне покоя…

– Пусть это не беспокоит вас. И вы меня простите. Возможно, я виноват перед вами больше, чем вы передо мной. Надеюсь, в работе нам это не помешает.