Держись за небо. Полёт души

Многие ринулись к нему с рукопожатиями. А она воспользовалась моментом, чтобы незаметно улизнуть с вечеринки, ставшей для неё полным разочарованием. Зачем-то сменив бокал шампанского на бокал виски, она тихонько вышла из квартиры.

Но на лестничной площадке Светлану остановила одна манящая вещь. Ее изначально удивил крайний верхний этаж, выбранный Костей, но лестница, ведущая к открытому выходу на крышу, привела в изумление куда больше. Удостоверившись, что ее никто не видит, с тем же бокалом в одной руке и переброшенным через плечо пиджаком она полезла наверх.

Дух всегда захватывает, когда смотришь на ночной город с высоты. Но здешний вид приводил в восторг, перекрывающий любые попытки вдохнуть воздух… Ночной Мегаполис, миллионы мерцающих огней и открытое небо, поглощающее того, кто осмелился к нему приблизиться. Этот вид заметно превосходил вид из ее окон, которым она так наслаждалась.

Что-то будто несло в воздухе к парапету, высотой в длину ее ног и ограждающему край крыши. Взглянув вниз, она не смогла скрыть еще большего восторга и даже радостно пропела. Бросив свое барахло рядом, Света взобралась на парапет и свесила ноги вниз, как не делала уже давно.

Сердце в исступлении вздрогнуло, когда по телу разошлось страстное желание лететь навстречу счастью. Это чувство давно не посещало ее упрямое сердце. Да когда Потемкина в последний раз делала нечто подобное: романтичное, безумное, пьянящее.

А-а-а! Вот это кайф: прямо под ее каблуками кипела жизнь, искрясь огнями ночного города. Там звенела, гудела, моталась и грохотала действительность, которой хотелось броситься навстречу и раствориться. Не сумев устоять перед шальной идеей, Света протянула руку к сумочке и достала мобильный телефон, впопыхах щелкая заветный и такой уникальный кадр.

– Я люблю тебя, жизнь! – тихо пропела она, свободно вскинув руки кверху… как вдруг темное небо запрокинулось вверх тормашками вместе с мелькнувшими звездами. От страха душа оказалась в пятках. То, что её обхватили сзади за талию и перевалили назад, Света поняла уже, очутившись на полу.

– Что ты делаешь? – заорал Костя, и его голос растворился в вечернем ветре и далеком сигнале автомобилей.

– Костя! – подскочив, она замахнулась на него под собственный возмущенный крик. – Селфи!

– Какое селфи? – он выхватил телефон и посмотрел на экран, при свете которого она увидела его обезумевшее беспокойство. – Селфи ног? Света, ты взрослая женщина! Бог мой! Люди срываются, разбиваются, когда занимаются этой фигней!

– А я горжусь тем, что в душе я – ребенок! – вдруг со злостью воскликнула она.

– Кошмар! Как можно так талантливо менять образы от снежной королевы до безумного подростка? – он нервно взъерошил волосы.

– Да, в этом вся я! – она артистично поклонилась.

– Я уж подумал, что мое назначение тебя так расстроило, – задыхаясь от встряски, продолжал Костя.

– И я от горя решила прыгнуть? – она раскатисто засмеялась и взяла в руки украденный с вечеринки бокал. – Делай что хочешь, Ордынцев! Почему это меня должно занимать?

– Ты пьешь? – возмутился он.

– Праздную твою очередную победу, – обозлённо ответила она.

– Ну вот. А говоришь, тебе безразлично то, что я делаю. Виски? Вроде шампанское было в руке. Может, еще текилы принести?

Костя издевался только для того, чтобы скрыть гневное недовольство – он всегда выступал против попыток Светы расслабиться алкоголем. И она знала об этом, поэтому продолжала играть бокалом перед его глазами.

– Ты хочешь, чтобы я завтра умерла? – сейчас он четко распознал ее легкое опьянение. – От текилы.

– Нет, – внезапное мраморное безразличие на его лице привело её в бешенство, как и последующая фраза, – я хочу, чтобы ты потеряла над собой контроль! Хоть какая-то польза должна быть от того, что у тебя в руках.

Разумеется, потеряет контроль – ослабнет и выставит чувства напоказ.

– Какой ты козел, Ордынцев! – порывисто выдохнула она.

– О-о-о, – с наигранным возмущением пропел он, – не называй меня по фамилии, я жутко этого не люблю.

– Ненавижу тебя! – тут же умиротворенно произнесла она.

– Я понимаю, – с улыбкой ответил он.

Как же выводило из себя его неуместное хладнокровие… и ей хотелось еще больше обращать внимание на свою обиду.

– Смотрю, ты перья распустил, ожил, возродился, вернулась былая ирония, уверенность в себе, – ее язвительность не вызвала ожидаемого сарказма.

– Да, всё так, – безмятежно проговорил он. – И все только потому, что все это время я нахожусь рядом с тобой.

Костя так хотел услышать от нее что-то приятное, но Света продолжала словесный бой даже после его красноречивого откровения.

– Ты, кажется, опять пытаешься вести двойную игру, – в ее голосе слышалась подавленная ревность.

– Объясни.

– Ты ведь не один? Там дама ждет, как я понимаю?

– Ирина… Уже дождалась. Это невеста моего старого знакомого. Он попросил уделить ей внимание до своего приезда. Она ведь никого здесь не знает.

– Понятно, – будто равнодушно она осмотрела пейзаж и отошла к карнизу.

– Как ты узнал, что я здесь? – продолжала свой допрос Света. И почему-то казалось, что ей удается оставаться беспристрастной.