Держись за небо. Полёт души

– Конечно, сама в курсе событий…

– Но ведь, вправду, хорошая пара была бы, – этот голос Света никак не могла узнать. – И красивая даже. Светулька импонирует ему. Недавно они как-то случайно оказались рядом, я сразу об этом подумала.

– Ладно вам, девки, – вмешался Всеволод. – Пусть сами разберутся. Они мне нравятся. Только тоскливые постоянно. Не все там гладко, мне кажется.

– Ну и что? Вопрос времени! Забьем пари, что они совсем скоро будут вместе?

– Давай! Почему нет?

– Давай, на что?

– Отличная идея, давненько у нас не было пари…

– Надо подумать…

– Я сейчас кому-то забью! – не выдержала Света.

– Потемкина, что ли?

– Ой…

– Откуда она?

Пока девчонки в спешке заталкивали друг друга из балкона в комнату, растерянный Всеволод закинул голову к небу в пьяном недоумении:

– Света, ты стала богиней?

– Сева, да иди сюда! – послышался голос Ксении, и показавшаяся рука затащила его вовнутрь.

– Тебе к гостям нужно, – шепнула Света, всем сердцем желая продлить эти сладкие мгновенья! Какое же все-таки счастье вновь оказаться в его объятиях. – А то там сейчас насочиняют нам и прошлое, и настоящее…

– Пусть только будущее не трогают, – улыбнулся Костя и прижал ее к себе. – Так не вовремя…

– Не совсем красиво получается перед людьми. Давай тогда потом… продолжим…

– Почему потом? Ты ведь останешься? – в его голосе звучала надежда, но оправдывать ее Света чувствовала себя не готовой.

– Нет, Кость… Потом уже поговорим. На работе встретимся.

Она слышала, как он с яростью перевел дух и отпрянул.

– Боюсь, что потом будет поздно! – резко выдавил из себя Ордынцев и направился к выходу.

– Костя, – с сожалением позвала Света, пытаясь в воздухе поймать ускользнувшую от нее кисть… Она просто хотела объясниться.

– Увидимся, Света! – раздраженно отрезал он, исчезая из виду.

Константин прекрасно понимал, что сегодня Светлана более не осчастливит его своим присутствием. И если раньше она была трусихой, то сейчас ее поведение больше походило на гордыню. И это ханжество выводило его из себя.

С нахлынувшим негодованием он пытался объяснить Ксении свою внезапную удрученность, с которой вернулся на вечеринку.

– Я уже устал от этого! – нервно сотрясая перед собой руками, кричал Костя. Как из него не вырвалась ненормативная лексика – это вопрос. – Я ведь два месяца по пятам за ней хожу! И все это время она видит мою готовность быть рядом. Ведет себя со мной, как с мальчиком! Почему я должен унижаться, ждать непонятно чего, постоянно объясняться?..

– Наверное, потому что ты не мальчик, а мужчина, – улыбалась та.

– Да-да-да. Но сколько можно? И чего я жду? Радуюсь, когда она хамит, потому как понимаю, что таким образом она подтверждает свои чувства ко мне… Ну это нормально? А порой я вижу в ее глазах сплошные обвинения.

– Потому она считает главной виновницей себя. И ей тяжело ужиться с этим конфликтом в своей голове.

Взглянув на Ксению, он вдруг понял, что несмотря на зависть к подруге, которую так усердно и изощренно добиваются, она не просто продолжала ту оправдывать, но и искренне переживать. При этом Костя неоднократно замечал огонек восхищения в глазах Тольшиной, адресованный его отчаянным порывам завоевать Свету. Именно такой огонёк, непрестанно угасающий под непоколебимой гордыней, ему так хотелось зажечь в карих глазах женщины, которую он настырно считал своей.

– Зачем постоянно обвинять? – выдохнул он, продолжая речь. – Почему нельзя просто оставить это в прошлом?

– Потому что женщина всегда ищет причины. К тому же не забудь, что она ждала тебя дольше, – объясняла спокойно Ксюша, хотя целиком понимала: подругу в этой ситуации мало что оправдывает. Да и ей, самой Ксении, казалось поведение Светы невыносимым. – Скажи, она изменилась?

– Да, и не только внешне. Та Света была трусихой, – задумчиво сказал он, опираясь о балюстраду балкона и ища что-то своим взглядом в ночной округе. – Порой – слабой, порой – пугливой и от того – психованной, чего-то требующей, иногда сама не знающей чего. Но она так меня умиляла, потому что искала во мне защиту… А эта Светлана Арсеньевна не ищет никого! – яростно повысил голос Костя. – Она как Эверест. Она – сама себе сила и защита. Хладнокровна, эгоцентрична, самовлюблена.

– Не преувеличивай, Костя. Она такой и осталась, иначе уже дала бы тебе однозначный отпор. Но сейчас в ней говорит женская растерянность. Хоть немного представь себя на ее месте. Ты пережил многое? Ты не знаешь, чего ждать? А она? Чуть не свихнулась в ожидании тебя. Ведь она всем сердцем была там с тобой. Это при том, что на протяжении года жила практически в неведении. Решилась на отношения? Да! Потому что хоронила себя, по сантиметру закапывая в могилу. Ведь, насколько мне известно, ты велел ей устраивать свою жизнь, если что. Теперь она не знает, как себя вести с тобой, потому что чувствует вину за свое предательство…