Держись за небо. Полёт души

Да, Лена, как всегда, права, это новый уровень в общении с людьми – понимать, что тебе никто ничего не должен, и каждый воспринимает мир своим сердцем или мозгом, и мы не вправе никого судить. И даже если кто-то поступил с тобой плохо, нужно сначала подумать – чем ты посодействовал созданию этой ситуации. А ведь Света содействовала! Своей неуверенностью в себе, скрытностью в общении и поверхностным отношением к людям. Она так часто смотрела в глаза и судила не по их выражению, а по красоте…

Поэтому и с Марком так все вышло – она неслась в этих отношениях, взвалив на себя все то, о чем мечтала, и к чему он был безразличен. Даже больше – она ему, получается, навязала своё понятие о счастье. Да, он не сопротивлялся, но инициатором оставалась она. А значит, – ответственность тоже ее.

Ситуация с Костей во многом изменила ее мировосприятие. Сейчас Света всё больше чувствовала вину перед Олей, и, если раньше она пыталась себя оправдать, то сейчас хотела сделать то, что смогло бы загладить вину. А ведь вина существовала даже не в том, что Света вроде претендовала на чужого мужчину. А в том, что она сделала выводы о незнакомом человеке на основании слухов. Ведь ей не пришлось быть свидетелем чужой истории – такой сложной и противоречивой.

И кто знает, какие чувства у Ольги были на самом деле? А может, за время брака она пересмотрела отношение к законному супругу? Он наверняка всегда излучал заботу и теплоту, способную восхитить любую женщину, жаждущую быть любимой. Хотя… если он, и правда, так изменял, о какой заботе можно говорить? Но одно Света знала наверняка – в Константина Ордынцева тяжело не влюбиться, он умеет восхитить.

И теперь все чаще Светлана задумывалась над его словами о том, что свое восприятие любой ситуации нужно непременно анализировать, поскольку причины наших ошибок так часто скрываются именно в неверном толковании происходящего.

«Судьи все уже куплены»

Больше всего Свету подавляла мысль о собственном бездействии: она знала правду и имела возможность помочь Косте выбраться из этой ямы. Ведь она оставалась его алиби! А значит, не имела права сидеть сложа руки. Это не давало ей покоя. И тогда робкая Потёмкина решила действовать. Втайне от всех.

И лишь совершив глупый, хоть и самоотверженный шаг, Светлана поняла, от неё ничего не зависело: сценарий написан, постановка – в процессе, и режиссера не интересуют правки, даже несмотря на то, что его картина – фарс.

Она шла по тротуару к метро, пытаясь прийти в себя от неутешительной беседы со следователем, с которым имела «честь» общаться всего несколько минут назад.

Мужчина лет тридцати пяти с недовольно искривлённой гримасой в ожидании смотрел на девушку, подозрительно именующую себя «свидетельницей» и вальяжно помахивал перед ее лицом тлеющей сигаретой. Кабинет и без того напрочь был лишен кислорода – дымовая завеса здесь наверняка не сходила. Но Света не хотела этого замечать, хотя в голове уже сложился ряд собственных претензий к правоохранителю.

– Я хотела информировать вас о том, что обвиняемый в смерти Ордынцевой Ольги Константин Ордынцев на самом деле не виноват, – смело взглянула на следователя Света.

– Вот как? – неторопливо произнес капитан Махоненко. – Откуда такая уверенность?

– Четырнадцатого августа с семи до без двадцати десять вечера он был со мной.

Объяснения давались легче, чем она ожидала. До определенного момента.

– Ага-ага, – наигранно прислушиваясь, ответил тот. – То есть, вы хотите сказать, что состоите в отношениях с Ордынцевым?

– Да, состою в отношениях, – она понимала, что дело неизбежно упрется в этот факт.

– Попрошу уточнить, в каких?

– Сначала… – она задумалась, как правильнее будет сформулировать фразу, чтобы сказать честно, но при этом не попасть под подозрение. – Мы работали вместе. То есть у нас были деловые отношения…

– Ну да, – ухмыльнулся тот. – С семи-то до десяти вечера как раз делом и занимаются, верно?

– Я не закончила, – с каменным видом она бросила на него недовольный взгляд.

– Парируйте, – махнул рукой тот.

– Наши неделовые отношения начались только после того, как Ольга Ордынцева напала на меня. До этого момента…

– Прошу уточнить слово «неделовые».

Это звучало едко, но Света старалась хранить терпение – от этого сейчас много зависело.

– Неделовые, – ехидно выдавила из себя она, – значит – любовные. Такие вот отношения между мужчиной и женщиной, в которых присутствуют интим и чувства.

Не получилось у нее сейчас выдержать такт. Но, кажется, следователя Махоненко это только подзадорило.

– Ага-ага, – задумчиво проведя тощими пальцами по подбородку, произнес тот. – Значит, Ольга Ордынцева напала на вас?

– Да, на корпоративе. Она обвинила меня в том, что я его любовница.

– А вы?

– Теперь любовница, но тогда не была.

– Интересно получается, Светлана. То есть Ольга Мирославовна избила вас за связь со своим мужем, в которой вы тогда не состояли? Но когда произошло ее убийство, – он выдавил последние слова, пытаясь подчеркнуть их значимость, – тогда вы уже стали вдруг Ордынцеву любовницей? Так? Удобненько!