Держите огонь зажженным

– Табличка с предупреждением не вывешена. Значит, все в порядке, – пожал плечами Галиб, имея в виду ту табличку на двери парикмахерской, где слово «открыто» написано с ошибкой – знак, что в цирюльне небезопасно для разведчика MIT. Табличку передал Петру в Москве советник по культуре и туризму из посольства Турции в России.

– А то, что я вне помещения, ты во внимание не берешь? Если хочешь подставить меня, поступай так и впредь. Меня возьмут на карандаш мои кураторы или, на худой конец, местные контрразведчики.

– Не преувеличивай, – поморщился Галиб, прикрывая ладонью, как козырьком, глаза от слепящего солнечного света, – он стоял лицом к солнцу, и его выдающийся нос отбрасывал тень на щеку, зрительно делая лицо асимметричным. – Ваших тут раз-два и обчелся, чтобы тратить время и силы на контроль за тобой. А местные… – Он сипло рассмеялся. По выражению его лица и этому смеху несложно было догадаться, что местные спецслужбы работают под внешним управлением. Теперь становилось понятным, почему такие, как Басир, не торопятся выходить из тени, продолжают бороться за свой Ирак из засады. Они знают лучше других, как обстоят дела в их бывших подразделениях и во власти.

– Надо поговорить, – Галиб оборвал смех и уставился на Горюнова. – Не здесь.

Петр, приложив ладони лодочками к оконному стеклу парикмахерской, посмотрел внутрь, чтобы убедиться – клиент ушел и зал пуст.

– Отправь своего напарника, – посоветовал Галиб, заходя в цирюльню следом.

– Без тебя знаю! Басир, пойди пообедай, пока обслужу клиента.

Басир высунулся из подсобной комнаты, скользнув взглядом по «клиенту», поздоровался и ушел, ничем не выдав всех тех подозрений, которые навысказывал Кабиру вчера, в том числе и по поводу этого турка.

– Хочу понять, Кабир, – Галиб уселся в кресло, и Петр накинул ему на плечи простыню. – Мы говорили об этом еще в Стамбуле. Рано или поздно тебе придется сдать нам ваших людей, кто работает по Ближнему Востоку – Сирия, Ирак и так далее.

– А я уже объяснил, – Петр взял ножницы и расческу в руки. – Ты что думаешь, мы все друг друга знаем? Собираемся где-то периодически тайно, скажем, в пустыне, и обсуждаем насущные проблемы за чашкой водки? У нас не масонская ложа со всякой там атрибутикой навроде перстней, указывающих на профессиональную принадлежность. Может, у вас по-другому? Единственная возможность работать безопасно – это обслуживать свой сектор интересов и не лезть на чужое поле – так лучше и для себя, и для соседа. И если я вдруг начну излишне интересоваться этим самым соседом, меня первого же и прихватят за одно место.

Выражение лица Галиба говорило о том, что ему скучно и он не верит, но поскольку доводы не лишены логики, то временно он готов смириться с такой постановкой дела. Только временно.

– В Турции ты нам сдал законсервированные места тайниковых закладок, адреса конспиративных квартир, номера телефонов. Ими давно никто не пользуется.

– Во время моего пребывания там я ими активного пользовался. Все функционировало без проблем. А если Центр решил прикрыть эти точки, я при чем? Сам знаешь, их регулярно меняют. Если ты думаешь, что сдам тебе багдадские адреса, то ошибаешься. Я не хочу, чтобы из-за вашей топорной слежки меня отозвали и засадили лет на двенадцать в тюрьму. Вы больше, чем кто-либо, заинтересованы, чтобы я действовал спокойно, без стрессов, тогда вам потихоньку, не все сразу, будет капать информация, которой я обладаю.

– Ты здесь уже три месяца – и ничего. Пусто. Чем ты занимаешься?

Петр ни при каких обстоятельствах не собирался вскрывать историю с Басиром, тем более он толком в ней не разобрался, так же, как истинную цель поездки в Эрбиль. Однако приманка, связанная именно с курдами, у Петра в загашнике имелась.

– ИГИЛ. Все так же Центр волнуют исламисты, поэтому поеду в Эрбиль.

– Не понял. При чем тут столица Иракского Курдистана? Зачем вам эти курды?

– Не эти. РПК.

– Так ты поедешь в горы? – прищурился Галиб. – Так-так. Нас это тоже интересует, и не только нас, – задумчиво проговорил он, снимая с себя простыню и комкая ее, как снежок.

– Неужели и братец Мёрфи здесь?! – всплеснул руками Петр и тут же среагировал, поймав смятую простыню, которую турок в него запустил. А про себя подумал: «Съезжалися к загсу трамваи, там красная свадьба была…» Ох, как все зашевелились, как забегали. Предчувствуют иракскую агонию? Хотят успеть к раздаче лакомых кусочков пирога с нефтяной начинкой? Может, хотят предотвратить? Остановить накатывающую черную волну, чтобы ненароком не захлестнуло их, не перелилось через край?»

– А что ты хочешь от РПК? Что требует твой Центр? Ты собираешься идти туда, выражаясь фигурально, с открытым забралом? Для этого тебе Зарифа?

– Не совсем с открытым. Я хочу к ним внедриться и слегка повоевать…

– В РПК? С какой легендой? Ты же не курд! Уж не в русский ли батальон?

– Слыхал о таком? Вот-вот. Зара сведет со своими знакомыми курдами из РПК, а там уж договоримся.

Галиб похрустел пальцами, явно довольный тем, как разворачиваются события.