Дерзкая

– Я заказал для вас ванну, сэр, и… – Подойдя ближе, он перевел взгляд с одного на другого. – Где Ева?

Глава 48

Когда стихло эхо от стука каблуков Джейми, Ева повернулась к шотландцу и, подняв взгляд к его глазам, высоко поставленным над всклокоченной, густой, как дикие заросли, щеткой бороды, прочистив горло, заговорила:

– Сэр?

– Это не ко мне. Я не рыцарь.

Она, соглашаясь, кивнула.

– Значит, это вполне обычно для Англии, да? Вокруг меня много мужчин, которые заявляют, что они не рыцари. – Он слегка прищурился. – По моему мнению, чем меньше у нас рыцарей, тем лучше. Вы не согласны?

– Да, – неуверенно согласился он и, не спуская с нее озадаченного и подозрительного взгляда, сел за стол и потянулся к пивной кружке.

– Они не более чем интриганы и политиканы, – любезно конкретизировала она его мысль.

– Только портят все, – проворчал он.

Она кивнула, чувствуя себя так, будто шла на звон несомненно впечатляющего оружия этого мужчины. Его не пронять слезами, это совершенно точно – у нее их и не было: Джейми не стоил даже соли в них, – и не лишить силы женскими уловками.

Да и этого у нее тоже не было, призналась себе Ева.

Нет, он был непоколебим, хотя и ужасно обижен, и эта обида еще не зажила. Но что же наносит такую глубокую рану, которая так долго не заживает?

Конечно, предательство.

Он смотрел на нее с подозрением, но уже не с таким, как раньше, и она посчитала это успехом. Так в человеке перед лицом огромных неприятностей сохраняется надежда.

– Я, например, поставила точку на рыцарях, – сказала она, как о чем-то твердо решенном.

– Да, милочка, в этом я не сомневаюсь. – Теперь в его словах сквозил намек на насмешку.

– О-о, вы думаете, я имею в виду вашего грозного Джейми, но совсем нет.

– Мне тоже нет до них никакого дела, милочка, – пожал он плечами.

– И вы совсем не в восторге от Джейми.

Он долго внимательно смотрел на нее, а потом коротко ответил:

– Нет.

– Он вас связывал? – Она подалась вперед.

– Кто, Джейми? – Его брови взлетели вверх.

– Да. Вы поэтому не любите его? Он связывал вас?

– Нет. – Он, казалось, был страшно удивлен. – А что, вас связывал?

– Связывал, – хмуро покивала головой она и снова откинулась назад, – но потом очень скоро развязал, решив вместо этого привезти меня сюда. Мне это неприятно.

Он расхохотался.

– Тогда, я уверен, вас было необходимо привезти сюда. Джейми не из тех, кто тащит за собой прицеп с багажом. Если вы с ним, значит, там вам предназначено быть.

Ей не понравилось, как это прозвучало, зато она кое-что узнала: этот тип доверял Джейми и уважал его, но был очень-очень сердит на него.

– Я чувствую себя именно так, как вы сказали, – прицепом с багажом. Возможно, с провизией. Или со свиньями, в итоге разбежавшимися.

Он сделал глоток эля.

– Значит, вы служанка?

– Я похожа на служанку?

– Нет. – Он посмотрел на нее поверх своей громадной кружки. – Вы похожи на беглянку.

– Это так очевидно? – Она вздохнула, а он пожал плечами.

Она посмотрела на его кружку, и он, проследив за ее взглядом, подвинул ее к ней за деревянную ручку, которую она с трудом обхватила пальцами. Ей не особенно хотелось эля, но нельзя ускользнуть из-под надзора, отказываясь от угощения, предложенного стражем, каким бы тошнотворным оно ни было. Но это, призналась себе Ева, оказалось не таким уж отвратительным. Потянувшись носом к кружке и еще раз понюхав, она сделала глоток, а потом улыбнулась.

– А он неплохой. – И на этот раз она не обманывала. Джейми был бы доволен, хотя это не имело никакого значения.

– Да, – с достоинством согласился шотландец, – он таким и должен быть. Рецепт моей мамы. О-о, она много лет улучшала его. Пейте еще, если хотите.

Она сделала еще глоток и подвинула кружку обратно к нему.

– Ваша мать была пивоваром? – спросила Ева, обрадовавшись этой теме. Не часто случалось, чтобы она так просто находила подход к людям.

– Да. До самой смерти. – Он забормотал и перекрестился.

Ева последовала его примеру, и они погрузились в молчание.

Глядя на свои ботинки: деревянные подошвы сильно стерлись по бокам, кожа потрескалась – она не могла вспомнить, когда в последний раз снимала их. Похоже, с тех пор прошло несколько недель. Подол ее синей накидки, обшитый узкой тесьмой, вытянулся и в одном месте был разорван, и она несколько минут старалась его расправить. А ее ногти… О них страшно было даже подумать. Все рисунки с них смылись, они стали светло-розовыми до самых кончиков.

– У вас есть вишни? – неожиданно спросила она.

Оторвавшись от своей кружки, Ангус посмотрел на нее несколько настороженно и с полным недоумением.

– Если у вас есть вишни или, возможно, сливы, я могу сделать нечто замечательное.

Он откинулся назад и скрестил руки на груди. Вместо подозрения теперь у него на лице было написано недоверие: «Как такое грязное, жалкое подобие женщины может сделать что-то замечательное из слив?».

Но тем не менее она могла: из вишен, слив, моркови, множества других фруктов и овощей и даже из коры яблони – из всего, кроме человеческого сердца.