Дерзкая пленница

Мей сказала своему мужу Эдгару: — Хорошо, что лорда Эдварда отослали в Окстед.

— Ты рада потому, что теперь он подальше от Эдвины? — отозвался Эдгар.

Мей кивнула.

— Уж очень она привязалась к нему! Я пробовала объяснить ей, что из этого ничего не выйдет…

— Она скоро забудет его. Поладит с внуком Элфреда или с молодым Люканом.

Мей покачала головой.

— Она и смотреть не хочет на других мужчин. Сказала, чтоб мы ни с кем не договаривались, пока Эдвард не вернется в Годстоун.

— Больно высоко она залетела, — заметил Эдгар. — Хотя землей он больше не владеет, но все равно благородного происхождения. Если она и дальше будет стоять на своем, только сердце надорвет себе по своей же глупости.

— И почему это девки глупеют, когда влюбляются?.. — вздохнула Мей.

— Мужики тоже, — ухмыльнулся Эдгар и обнял жену.

— Давай быстрее, если уж у тебя это на уме. Дети вот-вот придут ужинать.

С тех пор как Эдвард уехал в Окстед, Эдвина пребывала в унынии. Получив от Мораг восковых куколок, она связала их друг с другом кусочком красной шерсти. Но дни бежали, а Эдварда все не было. В эту ночь Эдвина положила куколок с собой в постель и истово помолилась о том, чтобы Эдвард поскорее вернулся. Утром она принесла куколок к пчелам и шепотом поведала о своей страсти, как советовала Мораг. Жаль, что Самайн прошел, а она совсем забыла о нем, — это было первого ноября, языческий праздник, когда исчезают границы между смертными и бессмертными, между видимым и невидимым.

И вот желание Эдвины исполнилось. Эдвард пришел пешком из Окстеда. Девушка увидела из-за деревьев, как он идет к Годстоуну. Она, задыхаясь, подбежала к нему. Когда же он вежливо остановился и спросил, что ей нужно, Эдвина растерялась.

— Я… я скучала по вас!.. — выпалила она, так как не умела скрывать свои чувства.

Он грустно посмотрел на нее:

— Я пришел повидаться с матушкой. Она тяжело больна.

— Ах, Эдвард, я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она умоляюще, готовая взвалить на себя его горе.

— Только молитвой, — просто ответил он.

Лили с матерью сидели у постели леди Хильды по очереди. Той становилось хуже с каждым днем.

Лили шила у ее ложа. Она решила, что у Ги должна быть новая накидка и что будет она яркой, поэтому Лили выбрала алую шерсть и янтарную застежку, чтобы крепить накидку на плече. Как славно Ги будет выглядеть в ней! Она очень подойдет к его смуглой коже и черным волосам. Услышав тихий стук в дверь, Лили подняла голову, отложила шитье и встала. В комнату вошел Эдвард; схватив ее за руки, он торопливо проговорил:

— Я пришел узнать, как себя чувствует матушка, и повидаться с тобой, Лили.

Она грустно улыбнулась в ответ:

— Сейчас она спит. Матушка поит ее успокоительным отваром, но боюсь, ей не стало лучше, Эдвард.

— Благодарю, Лили, за все, что вы с леди Элисон делаете для нее. — Он поколебался, а потом продолжил: — Лили! Я по-прежнему люблю тебя. Почему бы нам не воспользоваться возможностью и не обвенчаться, пока их нет? Кто знает, может, нам повезет и они никогда не вернутся?.. — Он опустился перед ней на колени. — Любимая, мы поставим их перед fait accomplinote 15, и они уже ничего не смогут с этим поделать.

— Он просто убьет тебя, — мягко сказала Лили.

— А может быть, и нет, а может быть, он не захочет тебя после того, как ты будешь моей?! — молил он. — Я готов всем рискнуть ради тебя.

Она посмотрела на молодого человека, стоящего перед ней, и подумала: «Какой он еще мальчишка! А мне нужен мужчина». Взяв его лицо в ладони, Лили проговорила:

— Эдвард, если бы ты сказал мне: «Я готов всем рискнуть ради тебя» — до того, как я вышла за Вулфрика, я бы убежала с тобой и стала бы твоей женой. Ты должен был взять меня в тот день, когда мы ездили с соколами, и не позволить мне уйти к нему. А теперь я не люблю тебя — я люблю другого.

И про себя добавила: «Ты не был настоящим мужчиной и не стал им».

Отказ Лили глубоко поразил Эдварда. Выставив обрубок руки, он воскликнул:

— Это из-за этого, да?

— Твои слова недостойны тебя, Эдвард, — спокойно ответила Лили.

Он взглянул на нее и понял, что она права.

Леди Хильда продержалась еще несколько дней, и в ту ночь, когда была очередь Лили сидеть подле нее, мать Эдварда испустила последний мучительный вздох. Лили направилась в соседнюю комнату, где спала леди Элисон, размышляя, не разбудить ли ей сначала Рольфа, чтобы он послал человека в Окстед за Эдвардом. Она вошла в комнату матери, не постучав, и застыла на пороге. Элисон и Рольф, обнаженные, обнимали друг друга с такой страстью, какую Лили и вообразить не могла. Она побледнела, раскрыла рот и наконец пробормотала:

— Леди Хильда… Элисон плавно протянула руку за одеждой и сказала:

— Я сейчас приду. Рольф же спокойно добавил:

— Я пошлю гонца в Окстед.

Мать и дочь молча, не говоря ни слова друг другу, омыли тело и постелили чистое белье на постель. После того как закурили благовония, чтобы освежить воздух в опочивальне, леди Элисон знаком велела дочери следовать за ней. Они вошли в комнату Лили, и леди Элисон затворила дверь.