Дерзкая. Пленница (тело)хранителя (СИ)

— Ну, привет, — я поймала взгляд Тагира и сама не поняла, откуда взялось это дикое желание поцеловать Антона взасос, обнимая, прямо на глазах у бодигарда. И почему внутри как-то сладко кольнуло самодовольством — смотри, какие у меня мужчины, и не вымахивайся сверх меры.

Признавать, что меня бесит, буквально трясет, когда Лера строит Тагиру глазки, не хотелось. Я вообще запуталась между злостью, желанием затроллить этого умника и собственными триггерами.

— На тебя чел пялится, — нахмурился Антон, разорвав поцелуй, — у стойки. Пойти ему разъяснить на пальцах, что неправ?

— Это мой бодигард, — отмахнулась я, — папа опять решил повысить свой статус, приставив ко мне охрану. Меня саму бесит.

— Давай я его отправлю отдыхать?

— Да забей, свалим втихую. И никто нас не найдет. Но сначала выпьем!

К полуночи от обилия коктейлей я уже нетвердо держусь на ногах. Тагир цедит минералку и не сводит с меня глаз, только мне на это уже откровенно плевать. Лерку как ветром сдуло. Она всегда уходит по-английски, как только встречает кого-то достойного своего внимания. Раньше я на нее злилась, а теперь мне все равно.

Алиса тоже недолго тоскует. Девчонки из нашей компании никогда не страдают от одиночества. Весело, особенно танцевать, позволять Антону поднимать меня в воздух, как пушинку, и целовать. И думать, что Тагир бесится. Ну не может же взрослый опытный мужчина не допускать мыслей о молодой и темпераментной девчонке?

Мне бы забыть на хрен о своих коварных планах. Никто ведь не мешает. Скажи ему прямо, что еду трахаться со своим парнем — ну что он сделает? Отцу позвонит получить разрешение? Договориться же можно. Посидит в машине. Кроссворды поразгадывает.

Но я тут же одернула себя. Нет уж! Он унизил меня уже трижды — утром при отце, при Скичко, и апофеозом — при всех. Значит, война. Полетит с работы. А я уж устрою кастинг телохранителей, чтобы видели края. Раз папа так сильно одержим идеей меня защитить непонятно от кого, то и выбирать защитника — мне.

— Предлагаю сбежать, — шепчу на ухо Антону. — Чтобы этот не видел.

— Влетит ему от твоего отца.

— А я этого, может быть, и добиваюсь.

— Юль, как-то знаешь, не по-человечески это. Он подневольный человек…

— Антон, — глажу его затылок, — ты давно уже не фитнес-тренер в задрыпанном зале, который терпел жирных хамов-клиентов и вынужден был молчать ради профита. У тебя подписоты теперь валом, рекламы тоже. Хватит держаться за те корни плебеев и солидарничать с обслугой. Иначе ничего не добьешься в жизни.

— Я иногда вообще не понимаю, что у нас с тобой общего.

— А общее у нас с тобой то, что мы любим свободу. И у меня шикарная идея.

Выхватываю взглядом из толпы Сергея. Тот, как всегда, выглядит на все сто. Этакий сладкий мальчик с обложки. Жестом зову его к себе.

— Привет, Серый. Видишь чела в костюме у стойки?

— Ниче так, — манерно тянет золотой мальчик, перекрикивая музыку. — Знакомый твой?

— Да вытащила потусить, а он заскучал. Сегодня девчонок полно. А Тагирка рассчитывал найти парня на ночь. Пообщаетесь? Бедолага совсем отчаялся.

И словно в подтверждение моих слов, мой телохранитель поворачивает голову. К нам с Антоном он уже привык, поэтому задерживает сканирующий взгляд на Сережке. Это можно истолковать двояко.

— Ты ему понравился, — жалея, что не смогу насладиться спектаклем до конца, добиваю я. — Угости его безалкогольным коктейлем. Не скучной вам ночи, и не благодари.

— Зашквар, — с легким осуждением качает головой Антон.

— Это только начало. Уходим через кухню. Через минуту за мной.

На кухне кипит работа. Шеф-повар пытается высказать все, что обо мне думает, но я делаю беззащитное лицо.

— Помогите мне… — тычу приготовленные купюры в его руки в перчатках, — за мной и моим парнем увязался какой-то псих. У него пистолет. Нам просто надо уйти, откройте двери… Мой парень его надолго не удержит.

— Вызвать полицию? — пряча деньги в карман, переходит на деловой язык шеф.

— Не надо, отец потом вообще меня никуда не пустит. Просто дайте уйти.

Когда появляется Антон, я беру его за руку, и мы быстро выбегаем на свежий воздух. Уже во дворе я заливисто хохочу под странными взглядами двух вышедших на перекур танцовщиц.

— Заводи машину, валим.

Когда мы несемся по пустынному Крещатику, я набираю отца.

— Пап, прости, что разбудила. Мой горилла куда-то свалил. Ну откуда я знаю, куда? Чет страшно одной. Я с другом уехала. К утру буду дома… ой. Телефон сел. Не беспокойся!

Выключаю смартфон и потираю руки.

— Вот и все. Теперь он больше на папу не работает. Свобода!

Поднимаемся в квартиру Антона. Шампанское, клубника, платье летит на пол. Риск и азарт завели меня похлеще всех афродизиаков мира. Упираюсь руками в стекло, глядя на огни ночного города.

Это сущее безумие. Вижу в отражении перекошенное от страсти лицо бойфренда. Хоть по телу и проходит сладкая волна, когда он после недолгих ласк заполняет меня собой, это уже не взрывает мозг так, как прежде.