Дерзкая штучка

Уже неделю я скитаюсь по самым разным барам и клубам, которые были, так сказать, в шаговой доступности от места гибели Бармалея. Конечно, не исключено, что убийцы напротив, приезжали издалека. Но я тешила себя тем, что они были хорошо осведомлены о лабиринтах наших дворов. Это наводило на мысль, что если не все, то кто-то жил здесь и навел на Бармалея. Сегодня в клубе снова пустышка. Не было даже отдаленно похожей на Фару девушки. Не слышали о такой и бармены. Не видела я и парней, которые были с ней тогда, но была уверена, вся троица держится вместе. Их многое теперь объединяет.

– Я вообще спросил, какие у тебя планы? – уже с раздражением крикнул Ромка и вдруг снова рассмеялся.

Некоторое время я делала вид, будто думаю, и тянула коктейль.

– Предлагай, – разрешила я наконец, размышляя, стоит или нет разделить с ним постель.

Усталость валила с ног.

Рома загадочно огляделся по сторонам и наклонился ближе.

– Тут предложение поступило, – вкрадчиво сообщил он и без обиняков озвучил: – Поехали к Гарику?

Спросив это, он вдруг снова рассмеялся, а я потянула носом воздух, пытаясь понять, отчего он такой веселый.

– Кто такой, этот Гарик? – Я напряглась.

Любое предложение куда-то идти настораживало меня и отрезвляло. Парни в таких заведениях того и ждали, когда девушка дойдет до кондиции, чтобы подцепить ее. Я, в принципе, не против, но только с одним и без всяких там довесков в виде друга…

– Гарик – это кадр! – многозначительно произнес Рома и, видимо, посчитав это достаточным объяснением, повторился: – Ну, так как?

Музыка заиграла громче.

– Ты так и не ответил, кто это? – прокричала я на ухо Ромке.

– Один хороший человек, – продолжал отвечать загадками он и при этом мерзко хихикать.

– Достал ты уже! – Я психанула. – Гарик, имя не русское.

– А-а, – протянул Рома. – Ты в этом смысле.

– Ты не ответил! – напомнила я, решив, что если он продолжит дурачиться, обломлю.

– Гарик по ходу армянин, – сказал Рома. – Только наполовину. У него мать русская.

– Наполовину не считается, – резонно заметила я. – А что там у этого Гарика? Хата свободная?

– Родаки укатили куда-то, – подтвердил Рома, дергая в такт музыке головой. – Гарик приглашал…

Я поскучнела и сделала вывод:

– Так это он тебя приглашал!

– Почему? – Рома вытаращился на меня как на ненормальную. – Если Гарик зовет, то всех! Ты Гарика не знаешь… Потусим! – провыл он и, задрав руки вверх, стал вскрикивать и подвывать: – У-у! Хо-хо!

– Странный какой-то ты, – резюмировала я. – И подкат у тебя такой же…

– Ты это о чем?

– Накатить не желаешь? – передразнила я его, напомнив, с каким предложением он подсел за мой столик в начале вечера.

– А ты юморная! – отвесил он комплимент и предложил: – Коктейль?

Я вздохнула, размышляя, стоит или нет пить еще что-то.

Но Ромка уже делал заказ, что-то наговаривая бармену в ухо. Тот посмотрел на меня лукаво-загадочным взглядом и кивнул. Не мне, а Ромке.

«Интересно, что он ему такого про меня сказал? – задалась я вопросом и оглядела себя. – Все вроде нормально, и прикид клевый. Но отчего у них такой озорной взгляд?»

Меня охватило волнение.

Ромка был здесь завсегдатаем. Его знали многие, и он многим с радостью подмигивал, махал руками или просто здоровался. Пару раз к нему подбегали девчонки. Окинув меня изучающим взглядом, они обнимались с ним нежно и подставляли для приветственного поцелуя щечку. Его любвеобильность настораживала. Он либо очень богат, либо крут. Возможно, и то и другое. Ну, а если поглубже посмотреть в корень, то получается, что богатство и определяет крутость. Хотя о каком богатстве можно говорить в восемнадцать лет? Скорее только о толщине кошелька родителей. Сам он, конечно, еще ничего не достиг, да и вряд ли достигнет. К чему куда-то стремиться, если все есть?

Бармен на мгновенье скрылся под стойкой и появился, словно волшебник, с двумя бокалами какой-то красной, как кровь, бурды.

– Это фирменная гадость! – прокричал мне на ухо Ромка.

– Гадость бывает фирменной? – Мне стало смешно.

Я поднесла бокал к губам и вдруг почувствовала странный, немного тревожный аромат.

– Как называется? – спросила я.

– Кровь первой ночи! – то ли пошутил, то ли сказал правду он.

Я ухватила губами соломку и потянула. Рот наполнил терпкий и пряный напиток.

– Странный вкус! – воскликнула я. – Необычный.

– А я что говорил! – радовался он, что понравилось.

По мере того как бокал пустел, я наполнялась позитивом. Еще вдруг прошла усталость. И вот уже музыка не гремит, а в самый раз, и Ромкины губы не такие большие и нисколько не похожи на вареники. Да что там! Захотелось вдруг оголить и подставить ему под эти губы грудь, чтобы наблюдать, как ухватит он ими напряженный сосок и начнет теребить и катать его словно бусинку. Меня охватило тревожно-радостное настроение, а внизу живота запорхали бабочки. С чего бы это? – подумалось мне с необъяснимой тревогой.

Я обхватила Ромкину руку и заурчала. Тело от близости с ним трепетало, лицо горело, а губы стали вдруг сухими…

– Какой ты классный! – простонала я.

– Что? – спросил он громко, с тревогой заглядывая мне в глаза.

– Не кричи, – взмолилась я.