Дерзкая

— Когда ты бросишь эту дурацкую манеру заканчивать фразы за других?! — попробовал рассердиться Юра, но опять замолчал на несколько секунд. Наверное, закуривал сигарету. — Где ты, Катюша?

— Да как будто бы недалеко. Тебе из окна должно быть видно.

— Понял. Тебе что-нибудь угрожает?

Милый мой Юрочка! Даже если и так, что он-то мог сделать?! Даже вместе с Олегом, хоть их тандем и нагнал паники на здешнюю Лысую Гору…

— Я справлюсь, Юра. Я постараюсь вырваться отсюда. Только не вздумайте сюда пробираться. Они боятся того, что вы в городе. Но здесь, в Раю, они неуязвимы. Ты понял меня?

— Я не только понял, я это знаю. Я постараюсь отсюда сделать все возможное. Только бы удержать Олега… Парень из-за твоей выходки совсем голову потерял. Не ест, не спит, рыщет по городу…

Пытаясь меня пристыдить, Юра забыл, как всегда, упомянуть о себе. Он-то тоже, наверняка, не ел и не спал, и только злосчастный костыль не давал ему присоединиться к Олегу.

— Юра, прости меня.

Он не ответил, только тяжело вздохнул.

— Все будет хорошо, Юрка. Я очень тебя люблю.

Я всегда стеснялась говорить подобные слова. Но сейчас я просто не могла не сказать этого Юре, хотя и не решилась продолжить разговор дальше. Я положила трубку.

— Они еще не собираются делать подкоп под Рай?

Я вздрогнула. Александр, видимо, неслышно вошел, и стоял теперь около тумбочки с цветами, перебирая лепестки. За его спиной в темноте маячила еще какая-то фигура.

— Подслушивание тоже не является у вас нарушением этикета?

— Мы только что вошли, и я слышал только конец.

В другой обстановке я, наверное, смутилась бы. Но сейчас я была как никогда спокойна, чему сама слегка удивилась.

— А что, собственно, тебе надо?

— Здесь кое-кто хочет с тобой поговорить. И я подумал, почему бы не сейчас, близится вечер, мы скоро уйдем в город, а у тебя завтра, наверняка не окажется времени, — Александр приблизился ко мне и произнес тише: — Сейчас ничего можешь не опасаться. Он, к счастью, не агрессивен, и не причинит тебе вреда. Впрочем, я буду у выхода на всякий случай.

Не дав мне возможности даже открыть рот, Александр быстро вышел, и я была вынуждена повернуться к человеку, который терпеливо ждал. Он вышел на освещенное место, и, не скрою, мое сердце тревожно екнуло. Это был Зубарский.

— Здравствуйте, Катя, — он подошел к софе и опустился на край. Он очень изменился. Его лоск испарился, осталось только — несчастное, измученное какими-то невыносимыми для него обстоятельствами, существо.

— Что вы от меня хотите? — спросила я, так как понимала, что ему что-то от меня нужно. За отрешенностью чувствовалось какое-то непреодолимое желание, которое он очень хотел поскорее высказать.

— Меня не устраивает все это, — быстро произнес он, оглянувшись на выход.

— Что именно?

— То, что со мной произошло.

— О чем вы? Если о том, что случилось неделю назад в Питере… — сначала мне показалось, что он имеет в виду нашу с ним беседу, так бессмысленно и трагически закончившуюся по моей вине, но он покачал головой:

— Что вы, за тот день я вам могу быть только благодарен… Я одним махом избавился от столького, мучившего меня, что иного трудно было пожелать… Но неугомонная Марина… Она забрала меня, и вместе со своим приятелем Извековым они заставили меня снова ходить и говорить. Я хочу все вернуть на свои места!

Его слова были похожи на бред. Ни за что бы я раньше не поверила, что невозмутимый респектабельный зануда может превратиться в натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть.

— Катя, я узнал, что у вас было мое серебряное кольцо…

— Его у меня отобрали.

Он кивнул, замолчал, потом склонился и закрыл лицо руками. Какие удивительные свойства у райских зомби! Такие яркие человеческие эмоции, что непонятно, право, чем же отличается их самосознание от человеческого? Если ничем, то почему Зубарский так горюет по поводу своего воскрешения?

— Я знаю, что его отобрали, — произнес он, выпрямившись. — Но если оно было у вас, значит вы могли побывать и у меня в доме. Я прав?

— Да. И что?

— Там была коробочка с таблетками и одноразовыми инъекторами. Мне надо знать, ее вы тоже забрали? — Зубарский посмотрел на меня с отчаянной надеждой.

Коробочка лежала у меня в сумке. Прежде чем решить, говорить Зубарскому правду или нет, нужно было выяснить назначение этой коробочки.

— Ее мы тоже забрали, но, право, сочли ее совершенно бесполезной.

— Вы ее выбросили?! — с ужасом прошептал Зубарский.

— Понятия не имею, что брат с ней сделал.

Зубарский закрыл глаза и замолчал. Говорить со мной он больше не хотел, не о чем было ему со мной говорить.

— Это важно? Что это было такое?

Не открывая глаз, тихо и безучастно Зубарский пояснил:

— Препараты серебра. Таблетка, принятая внутрь, на некоторое время дает защиту от преобразующего воздействия. А инъекция убивает зомби.

— Каким образом?

— Раствор, содержащий серебро, вышибает сознание из мертвого тела раз и навсегда… — злобно пояснил Зубарский и встал. — Таблетки мне уже не помогут, но вот инъектор просто необходим. И очень жаль, что мои надежды оказались несостоятельны.