Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса

– Бабушка была стоматологом, у нее было много частных клиентов. Теперь-то понимаю, что мы жили на ее заработки, отец денег не давал. В детстве я недоумевала, почему бабуля каждый день уезжает из Потапкино и я остаюсь с няней, два дня которую заменяет Маргарита Львовна. А с течением лет я поняла, что Надежда Васильевна зубной врач, у нее много клиентов и с большинством из них она дружит. Стало мне ясно и то, что пожилая женщина – финансовый столп семьи. Мама ничем не занималась, ела, спала, даже во дворе не гуляла, сидела у своей немолодой матери на шее. На момент смерти отца в России уже буйно расцвела желтая пресса. Представляете радость газетчиков? Такая тема! Сын убил отца-сифилитика, который пытался изнасиловать свою жену! И что дальше? Бабуля теряет всех больных, в придачу ее увольняют из частной клиники. Что подумают ее пациенты? Врач живет с дочерью и ее мужем, у которого тяжелое венерическое заболевание. Гнать такую лекарку, на порог ее не пускать – вдруг заразу принесет? Поэтому все члены семьи решили молчать. А я о той ситуации вообще ничего не помню. Чистый лист просто. Мать рассказывала, что я в тот роковой вечер играла в детской, тогда еще маленькая. Она ко мне заглянула, сказала: «Иди ужинать!» А я начала жаловаться: «Голова болит, есть не хочу». Мама решила, что я капризничаю, но не стала настаивать, ушла. И вскоре весь ужас случился. Про меня забыли. Когда милиция уехала, бабушка про меня вспомнила, мигом в детскую помчалась, а я крепко сплю прямо на полу, лоб горячий. Заболела. Оказалось, я подцепила паротит – по-простому свинку. Температура поднялась, я где играла, там и задремала. Ничего не слышала, не видела, приезда милиции не заметила. Заболевание протекало тяжело, меня в больницу отправили. Долго в клинике лежала, получила осложнение на почки. Но я вообще ничего не помню. Роберта посадили. Где он сейчас? Бабушка сказала, что он на зоне познакомился с каким-то криминальным авторитетом, подружился с ним, женился потом на его дочке, и все они живут где-то на Бали или в Шри-Ланке. Роб домой возвращаться не хочет. Прошли после той беседы годы. И бабушка, и мама умерли. Я жила совсем одна в Потапкино, ездила на работу в Москву. Один раз электричка из столицы задержалась, последняя маршрутка, которая от станции народ в деревню везет, ушла по расписанию. Стою, чуть не плачу! Пешком далеко, через лес, уже стемнело. И тут…

Трифон засмеялся.

– Увидел красивую девушку, вид у нее несчастный. Подошел, спросил: «Могу чем-то помочь?» Она от меня шарахнулась. Потом, когда уже подружились, Анжелика призналась, что из-за бороды приняла меня за…

– За Карабаса-Барабаса, – тихо засмеялась Лика. – В детстве очень боялась книгу про Буратино. Там на одной картинке нарисовали этого героя – огромный, страшный, бородатый, очень мерзкий мужик. И вот он передо мной. Живой. Народу рядом нет. Магазины на вокзальной площади закрыты. Темнеет. И тут подкатывает машина, за рулем злобный директор кукольного театра… Захотелось убежать, да некуда! Трифон понял, что за мысли в моей голове, похлопал ладонью по переднему сиденью: «Девушка, садитесь, я не ем младенцев на завтрак. Бороду ношу, потому что шрам на подбородке закрываю».

– По виду Карабас-Барабас, но по сути ничего общего с ним у меня, – добавил муж.

Лика снова засмеялась.

– Вот многие спрашивают: «Как супруга зовут?» Отвечаю: «Карабас-Барабас. А дети у нас по отчеству Карбас-Барабасовичи. Прикольно же!» – Потом она уже серьезно добавила: – Почему к вам пришла? Очень надо увидеть Роберта. Пыталась найти его – не получилось.

Снова прозвучал мой голос:

– Вы хотите выяснить, где брат? Жив он или нет?

– Да, Роб единственный, кто у меня из родни остался. Но совсем незнакомый человек. Детство свое смутно помню, кусками. Идем с бабушкой в магазин, она мне покупает шоколадное яйцо, внутри фигурка. Едем на дачу в машине, сижу на сиденье, вокруг узлы, коробки. Эпизоды пунктиром, целой картины нет. Если уж совсем честно говорить, то не испытываю к брату никаких чувств, он посторонний человек. Почему хочу его отыскать? Смотрите, что нашла, прочитайте.

Возникла короткая пауза, потом я начал говорить:

– «Видел… дядя Роб не убивал… знаю кто… боюсь…» Больше не разобрать. Что это?

– Недавно вернулась в московскую квартиру, – тихо объяснила клиентка. – До сих пор мы с Тришей жили в Потапкино. До столицы рукой подать, но сейчас деревню присоединили к Москве, всем жителям дали квартиры. А у нас столичная прописка, не положено никакого жилья, но получила хорошую компенсацию за дом. Деваться некуда, приехали с Тишей в город, затеяли ремонт. В комнате, которая служила мне детской стали сдирать обои, оторвали плинтус, и за одним обнаружилась эта записка. Почерк незнакомый, но текст! «Дядя Роб не убивал!» Кто-то видел, что произошло, был свидетель. Но ни мама, ни бабушка не разрешали мне звать гостей в дом. Я всегда сидела одна в детской, когда мы в столицу прикатывали. Ох, думаю, брат мертв. Не знаю, почему так кажется. Где-то его могила! Найдите ее! Пожалуйста!