Дерзкие побеги

Началом этой истории, пожалуй, можно считать регистрацию брака 20-летнего Тимофеева Леонида Михайловича и 19-летней Леонтьевой Ирины Николаевны. Молодые люди поженились в 1948 году, а в 1950 году их брак распался.

Молодожены жили в двухкомнатной квартире вместе с матерью Ирины – Леонтьевой Марией Петровной. Бывшая фронтовичка работала теперь следователем райотдела милиции города Одессы. Приходя с работы домой, она начинала проводить нравоучительные беседы с молодыми. Своего зятя Мария Петровна невзлюбила сразу. «Студент, не нюхавший пороха, не имеет права голоса в моей семье», – часто повторяла бывшая фронтовичка. Промучавшись около двух лет, уставший от постоянных упреков Леонид поставил жене условие: или они уезжают к его родителям в Ростов, или разводятся. Ирина выбрала развод. Впоследствии Леонид Михайлович рассказывал, что при одном только упоминании о бывшей теще его бросало в дрожь, а образ Марии Петровны более двадцати лет преследовал его в ночных кошмарах.

После развода Тимофеевых прошло двадцать два года. Все это время Леонид жил в Ростове. Ему было уже 44 года, когда он повторно вступил в брак. С женщиной, на которой он женился в 1972 году, Леонид встречался несколько лет и зарегистрировал с ней отношения только после того, как получил собственную квартиру (до этого Леонид жил в коммунальной квартире вместе со своими пожилыми родителями и семьей старшей сестры).

Новая жена Тимофеева, Маргарита Павловна, работала продавцом в магазине мужской одежды. Чуть полноватая блондинка с приятными чертами лица и всегда игривым настроением никогда не имела недостатка в поклонниках. Она дважды была замужем, от второго брака имела дочку, которая жила с бабушкой, матерью Маргариты Павловны.

Не прошло и года, как Леонид Михайлович стал подозревать свою супругу в измене. Она часто задерживалась на работе, приходила домой с цветами и подарками. Сначала муж только спрашивал ее, где она пропадает, и просил ответить честно, есть ли у нее любовник. Но Маргарита или молчала, или старалась все обратить в шутку. Как-то она пришла в три часа ночи, и Леонид Михайлович устроил скандал: он кричал, требуя от жены сказать имя ее любовника. По свидетельству соседей, в квартире Тимофеевых до пяти утра раздавались крики. Затем все стихло.

Одна из соседок видела, как в 8 часов 30 минут Леонид Михайлович вышел из подъезда и направился к остановке. Она в это время выгуливала собаку и столкнулась с Тимофеевым на углу дома. Маргарита Павловна в этот день на работу не вышла, а, позвонив подруге, Елене Дмитриевне, попросила ту срочно к ней прийти. Елена Дмитриевна застала Маргариту в ужасном состоянии: у женщины была сломана рука, на скулах и под глазами «светились» синяки, а все тело было в ссадинах. Маргарита сказала Елене Дмитриевне, что ее избил муж. Подруга отвела ее к врачу, который наложил ей гипс на руку и обработал ссадины на теле. Сразу от врача женщины направились в районный отдел милиции. Дежурный принял заявление и отправил Маргариту Павловну на медэкспертизу.

Затем женщины вдвоем направились домой к Маргарите, где намеревались собрать необходимые вещи и перевезти их к матери: после всего произошедшего Маргарита больше ни минуты не собиралась оставаться в доме своего мужа. Подруги застали Леонида Михайловича дома. Он был сильно пьян и, как только его жена переступила порог, снова бросился на нее с кулаками. Елена Дмитриевна пыталась защитить подругу, но разъяренный супруг Маргариты наотмашь ударил ее по лицу. Тогда испуганная женщина побежала к соседям и вызвала милицию. Приехавшие стражи порядка арестовали разбушевавшегося Леонида Михайловича, а Маргариту Павловну отправили на «скорой помощи» в больницу: после новых побоев у нее оказались сломаны ребра.

Утром Леонид Михайлович был вызван на допрос к следователю. Рассказав тому все как есть, обманутый муж считал, что правда на его стороне, и нисколько не жалел о том, что наказал свою распутную супругу. Записав все и заполнив необходимые бумаги, следователь сказал, что он только временно занимается этим делом, потому что через два дня выйдет из отпуска другой следователь, который и доведет до конца дело Тимофеева.

Два дня Леонида Михайловича на допрос не вызывали, а на третий день его повели в кабинет, где за массивным столом восседала полная пожилая дама. Ее черты лица, как впоследствии говорил Тимофеев, были до боли ему знакомы, только он сразу не смог вспомнить, где же ему доводилось видеть эту женщину. Следовательница попросила охранника и секретаря выйти из кабинета. Услышав ее командный голос, Леонид Михайлович опять поймал себя на мысли, что не только лицо, но и голос этой женщины ему знакомы.