Дерзкие рейды

— Чуешь, командир? — оживился Ковеза. — Кажись, в сарае никого нема. А пункт для наблюдения подходящий. Разреши, командир, осмотрюсь я там! Покуда фрицы дозорные зенки протирают.

Шеврук кивнул:

— Только не задерживайся. Прикинь: чем эта развалюха пригодится?

— Есть, не задерживаться! — И разведчик пополз к сараю.

«И похоже, Ковеза не ошибся: никого там нет, — размышлял Шеврук. — Кого заставишь торчать в этой развалюхе под готовыми обрушиться перекрытиями?»

Прошло минут двадцать. Почти рассвело. Шеврук перебрался подальше в поросль ивняка, где надежно укрылся от самых зорких немцев на мельнице. Ковезы все еще нет. Однако со стороны сарая — ни малейшего звука.

Шеврук взглянул на часы. Уже семь. Что же произошло? Что предпринять? Неужто Ковеза попался в засаду? Тогда немцы спешно принимают меры. Может быть, уже подняты все взводы по боевой тревоге. Еще какие-то минуты — и патрули автоматчиков зашныряют вдоль кромки леса. А дальше? Все зависит от того, каковы силы противника в этом селе… Окажись тут одна рота — ограничатся усилением караулов. Но если батальон — тогда выделят солидные силы, чтобы нащупать стоянку отряда и зажать в клещи советских воинов.

Шеврук напрягает зрение. Впереди что-то мелькнуло. Еще и еще! Похоже, подкрадываются ползком немцы. Сколько?.. Пока видны только двое. Надо полагать, остальные — на большем отдалении.

Первый — в фуражке с высокой тульей (все гитлеровское офицерье щеголяет в этаких). А второй — с непокрытой головой, видна его густая, курчавая шевелюра. Да это же Ковеза! А рядом Астапов в форме немецкого капитана.

Когда разведчики подползли к зарослям ивняка, Шеврук приподнялся им навстречу. Принял рапорт Ковезы.

Оказалось, тот наткнулся в сарае на семилетнего мальчика. Парнишка бежал из села ночью, когда немцы схватили его деда, который прятал раненого красноармейца.

— Вот такие дела, — Ковеза стряхнул присохшие ошметки глины со стеганки. — Должен я был выручить хлопчика. Доставить на лесной шлях. Должен!

Астапов доложил, что он, по совету комиссара, уточнял, куда тянется обнаруженный в лесу телефонный провод. По-видимому, к отдаленному гарнизону. Сообщил, что поблизости есть лесная деревушка. Она называется Улейка.

— Найди в ней мужичка, который не побоится сходить в село под предлогом навестить родных или знакомых. Пусть уточнит, сколько там немцев, — приказал Шеврук.

— Найдем такого! — заверил Астапов.

12

— Бульбочки сейчас рубанем и отоспимся, — сказал Шеврук Ковезе. Потом повернулся к Клинцову: — Вернется Алексаев — растолкайте меня!

— Меня тоже, — добавил Ковеза.

…Когда они управились с еще теплой картошкой, Ковеза последовал было за командиром в наскоро сооруженный шалаш, но Клинцов остановил разведчика. Комиссар долго расспрашивал его: с какой стороны лучше атаковать село, какая у гитлеровцев охрана? Выяснил, что единственная непростреливаемая полоска — вдоль земляной гати у пруда. Только надо идти согнувшись.

— Если та гать не ниже полутора метров, — заметил Клинцов. — Уверен?..

— Хиба ж я не казав? Уверен, уверен!.. Як и в том, що не мерин.

— Ладно. Ступай спать, — приказал Клинцов.

Он понимал, что главное — быстро и без шума ликвидировать дозорных на вышке. Это станет залогом успеха. Потом надо подавить огневые точки. Не удастся — это лишь полбеды. Группа, которую возглавит Шеврук, не позволит немцам вести прицельный огонь по ударной части отряда, которая ворвется в село… Земляная гать — неоценимое прикрытие, но все же лишь временное.

Да, залог успеха — в меткости снайперов с их бесшумками. А если хоть один из дозорных на вышке окажется лишь легкораненым и сразу поднимет тревогу? Тогда обстановка подскажет. Пока незачем голову ломать. А группе Шеврука предстоит обойти не только пруд, но и дальнюю окраину села, перекрыть дорогу на Улейку, откуда следует ожидать вражеских подкреплений. Необходим еще заслон и при въезде в село с накатанной дороги через поле. В общем, есть о чем подумать…

Командиру довелось поспать минут двадцать, а Ковезе — и того меньше. Хотя лейтенант Алексаев был в отлучке, разведотделение бдительно несло службу. Цепи автоматчиков противника, прочесывающих окрестности села Борки, были замечены вовремя: в полутора километрах от стоянки отряда. Их общая численность не превышала сил отряда. Но пока неизвестно, сколько в селе немцев, и принимать бой неразумно. Гитлеровцы тотчас могли получить подкрепление. Поэтому Клинцов приказал бесшумно сняться и отойти на три километра к юго-западу от Борок.

Через четыре минуты на месте стоянки остались только залитые водой кострища. Были унесены даже жерди от шалашей. Придут сюда немцы — обнаружат: какие-то шедшие лесом люди варили скудные харчи.

Надо полагать, окруженцы: вот и картофельные очистки остались; но ни одной консервной банки.

Часа через полтора немцы, прочесав лесную полосу шириной в два-три километра, отошли в село.