Дерзкий доктор

Внезапно в моем мозгу возникает образ. Голова Дина откидывается на подушку, он смеется над чем-то, что я сказала. Засыпает меня вопросами о себе, в то время как я делаю то же самое, в обратном порядке. Иногда мы разговариваем до самого утра, перешептываясь, как будто нас вот-вот поймают. Я думаю о том, как он притягивает меня в свои объятия, когда я начинаю зевать, прижимает к себе, словно защищая, поглаживая волшебными пальцами вверх и вниз по моей спине, пока я не засну. И не уверена, как я жила без него раньше. Я под его чарами и не хочу ничего менять.

Сжав губы, я тянусь к карточке, прикрепленной к орхидее, и читаю ее, ошеломленно затаив дыхание.

Операция по пересадке печени в 11. Я записал твое имя в галерею для просмотра.

Приходи посмотреть.

Д

Я уже вскакиваю на ноги, врезаясь бедром в стол и чуть не опрокидывая свою чашку. Я открываю нижнюю выдвигаю ящик своего стола и достаю сумочку, вешаю ее на плечо, пытаясь успокоиться, когда подхожу к кабинету своего босса. Хирургия. Я собираюсь посмотреть операцию вживую. И не просто пересадку. Эту операцию проведет сам Мессия. Однажды я прочитала в Интернете, что Дин допускает аудиторию студентов-медиков только раз в год — и они должны участвовать в лотерее, чтобы выиграть место. Я ни за что не могу отказаться от этого. Такой шанс выпадает раз в жизни.

Я легонько стучу в дверь моего босса и открываю ее, заходя внутрь.

Он наклоняется вбок, чтобы видеть меня за монитором своего компьютера, и бросает на меня откровенный взгляд, от которого мне хочется подавиться. Он ребенок по сравнению с моим парнем. Двадцатиоднолетний парень, который заработал миллионы на приложении, удаляющем неиспользуемые приложения, и носит футболки с надписью «Икона» или «Выкуси» и, как правило, он просто язвителен по отношению ко всем, кто его привлекает. Обычно я избегаю его как чумы, если только мне не дают задание, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Я неважно себя чувствую, — говорю я, потирая горло. — Першит. Лихорадит.

С ухмылкой он поправляет очки.

— Я так действую на женщин.

Внутренне я съеживаюсь, когда он смеется над собственной шуткой.

— У меня месячные, — вру я.

Он снова исчезает за монитором, как будто я только что вызвала дьявола.

— Иди.

Трус.

— Спасибо!

Я беру еще кофе внизу, мне нужно чем-то занять руки во всем этом волнении. Сегодня прекрасный день, поэтому я решаю пройтись до больницы пешком, и все еще прихожу немного раньше, свежая стерильность хирургического отделения дает мне ощущение возвращения домой. Чувство принадлежности. Есть группа студентов-медиков, ожидающих входа в смотровую перед операцией, и им явно очень любопытно посмотреть на меня, девушку, одетую, чтобы соблазнить своего парня. Одна из этих вещей не похожа на другую. И находясь здесь, видя их в медицинских халатах, я испытываю такую сильную тоску, что мне приходится сосредоточиться на своем дыхании, чтобы справиться с этим. Я хочу присоединиться к ним.

Соскальзываешь. Ты соскальзываешь.

В отчаянии я пытаюсь вспомнить, почему я обещала своей матери, что никогда не позволю мужчине содержать меня. Это только вопрос времени, когда они будут господствовать над тобой. Заставят тебя поверить, что ты была бы никем без них и их денег. Они хотят, чтобы ты была слабой, чтобы они могли чувствовать себя сильными, но они накажут тебя за эту слабость.

Повторение этих слов про себя обычно помогает, но, похоже, я больше не могу применить их к Дину. Они не подходят. Но моя мама тоже попала в подобную ловушку, не так ли? Оправдывая своего парня? Может, я закрываю глаза из-за наших интенсивных физических отношений?

Дверь в смотровую галерею открывается, и студенты-медики заходят внутрь, я замыкаю шествие. Я нахожу место справа, на один ряд позади, и пытаюсь охватить все сразу. Хирургическая бригада готовит пациента, следит за тем, чтобы их инструменты были разложены в ряд, каждый готов. И затем Дин входит в операционную, держа руки в перчатках поднятыми перед собой, чтобы ни к чему не прикоснуться и не испачкать их. Нижняя половина его лица скрыта маской, голова покрыта шапочкой, темные волосы торчат сзади.

Он возвышается над всеми. Главенствует.

— Это он, — шепчет один из студентов-медиков. — Мессия.

— Срань господня, он пугающий, — говорит студент с красной резинкой для волос.

— Я не могла в это поверить, когда появилось объявление о лотерее — второй в этом году. Обычно он проводит только одну.

— Интересно, что изменилось?

— Может, у него появилась девушка, которая смягчила его, — предполагает «Красная резинка для волос».

— Да, — автоматически отвечаю я, а затем быстро краснею до корней волос.