Дерзкий поцелуй

— К шотландской границе. Мы остановились у миссис Сигер, бывшей няни моих братьев, и оставались у нее до тех пор, пока нам не удалось отыскать мать и мистера Карвилля.

Он вспомнил, как сомневался в том, что они вернутся, а потом боялся, что, вернувшись, они отправят его с братьями обратно к мистеру Бернетту. Тогда он еще не знал мистера Карвилля, зато хорошо изучил свою мать. Если она любила мужчину, то становилась слепа и глуха ко всем его недостаткам.

— И что они сделали, когда вернулись? — спросила Эви.

— Отправили своих людей на поиски Бернеттов, которые, как оказалось, исчезли сразу же после нашего бегства. Мистер Карвилль извинился перед нами.

Мак-Алистер задумчиво нахмурился. Пожалуй, извинился — не то слово. Избранник матери терзался угрызениями совести и раскаянием. Случившееся привело его в ужас, и он был намерен сделать все, что в его силах, чтобы этого больше не повторилось. Мак-Аяистер был слишком зол и слишком измучен, чтобы поверить ему.

— Но я опять сбежал. Я был зол.

— И стали солдатом? В четырнадцать лет?

— Нет. Я отправился в Лондон, работал где придется.

— И все-таки, чем же вы зарабатывали на жизнь?

Он едва удержался, чтобы не расхохотаться во все горло. Все-таки какая же она настойчивая.

— В другой раз, милая. Сейчас мне пора идти.

Он вновь провел ладонью по ее спине, нежно поцеловал в лоб и встал с кровати.

Эви села, прижимая одеяло к груди. Глядя, как одевается Мак-Алистер, она подавила готовый сорваться с губ вздох, но не стала просить его остаться. Она знала, что вскоре вернутся остальные. И все будет кончено, едва они окажутся здесь. Этот пронизанный золотистыми лучами солнца день закончится, а потом и вовсе превратится в воспоминание, затерявшись в череде прочих памятных событий, случившихся с ней в первый раз. Первый раз, когда она увидела Мак-Алистера, первый раз, когда они поцеловались в лесу. Первый раз, когда она ощутила прикосновение его рук. Первый раз, когда она услышала его глубокий, раскатистый смех.

И вдруг девушка поняла, что это будут воспоминания не о том, что случилось с ней в первый раз. Это будет память о том, что случилось с ней в первый и последний раз. Первый, последний и единственный раз, когда они стояли с Мак-Алистером по грудь в воде и смеялись. Первый, последний и единственный раз, когда они занимались любовью. Грудь ее сдавило болезненным обручем тоски и сожаления. Она не хотела, чтобы все закончилось именно так. Она не хотела, чтобы у нее с Мак-Алистером все происходило единственный раз и в прошедшем времени.

Эви ощутила руку Мак-Алистера у себя на плече и поняла, что вот уже минут пять сидит, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.

— В чем дело, Эви?

Девушка заставила себя поднять голову и улыбнуться.

— Ничего. Я всего лишь пытаюсь собраться с силами и встать.

Это была не совсем ложь. Она действительно очень устала, и как было бы славно забыть обо всех своих горестях и печалях хотя бы на несколько часов сна.

— Прилягте, — посоветовал Мак-Алистер. — И отдохните.

— С удовольствием. — Она криво и несмело улыбнулась ему. — Но я представляю себе реакцию миссис Саммерс, когда она обнаружит, что я прилегла вздремнуть без одежды.

Мак-Алистер нахмурился и оглядел комнату. Взгляд его остановился на гардеробе. Не говоря ни слова, он достал оттуда ее ночную сорочку. Пробормотав что-то неразборчивое в знак благодарности, Эви приняла сорочку и умудрилась надеть ее через голову, не показываясь из-под стеганого одеяла.

Она сделала вид, что не замечает изумленного выражения на его лице.

— Полагаю… полагаю… Полагаю, что мы увидимся с вами за ужином.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, а потом наклонился и взял ее лицо в ладони.

— И после ужина тоже, — проговорил он и подарил ей долгий и нежный поцелуй.

Эви почувствовала, что на сердце у нее полегчало, а кровь вновь заиграла в жилах.

После ужина.Он придет к ней снова. Значит, этот раз будет не единственным. И не последним.

Она улыбалась довольно-таки глупо, следует признать, когда он наконец оторвался от нее.

— Прилягте, — вновь настойчиво посоветовал он. — И отдохните.

Не видя причины возражать, Эви последовала его совету. Она уже почти заснула, как вдруг в голову ей пришла неожиданная мысль. Сонно приоткрыв глаза, она увидела, что Мак-Алистер уже взялся за ручку двери.

— Мак-Алистер?

Он повернулся.

— Что случилось?

— А Бернеттов так и не нашли?

— Нет. Не нашли.

Если бы она не была такой уставшей, то непременно заметила, что он заколебался, прежде чем ответить. Но Эви закрыла глаза и уснула.

Мак-Алистер еще несколько минут постоял у двери, глядя, как мерно вздымается грудь Эви, и чувствуя стеснение в собственной.

В сердце у него не нашлось места сожалению о том, что они только что сделали. Он не мог позволить собственному стыду омрачить самый большой и чистый подарок, который когда-либо получал в жизни.