Дерзкий поцелуй

А ей вдруг захотелось ударить его по лицу рукояткой пистолета.

Потому что сейчас ей меньше всего на свете требовались сочувствие и доброта. Они разрушали ее яростную решимость, а ведь только она не позволяла девушке впасть в состояние слезливой беспомощности.

— Это не ваш пистолет.

Ну вот, теперь она ведет себя, как маленький ребенок, но уж лучше так, чем… по-другому.

— Знаю, — негромко и мягко повторил он.

— Миссис Саммерс дала мне его, с тем чтобы я воспользовалась им по своему усмотрению.

Эви отчетливо представила себе, как выстрелит этому жалкому подмастерью в то самое место, чтобы причинить ему ужасную и длительную боль.

— Вы не позволили мне свернуть ему шею.

— Но он ведь набросился не на вас!

Она услышала, как дрогнул ее голос, и испугалась еще сильнее. К горлу у нее подступил комок, на глазах вскипели злые слезы. Ничего не видя перед собой, она слепо сунула ему пистолет.

— Вот, пожалуйста. Забирайте.

— Мне очень жаль, Эви.

Она не ответила. Просто не смогла. Отпрянув от него, она резко повернулась и, не разбирая дороги, спотыкаясь, побрела к ручью. Ей хотелось побежать, побежать изо всех сил, уйти от него как можно дальше, но достоинство не позволяло ей поступить так. А сейчас ей отчаянно требовалось сохранить хотя бы остатки своего достоинства.

Мак-Алистер подавил желание броситься вслед за Эви. Казалось бы, ее ни в коем случае нельзя отпускать одну, беспомощную, плачущую и уязвленную. Сердито нахмурившись, он смотрел, как она скрылась в зарослях на берегу ручья. Но он ограничился тем, что подвел лошадей к тому месту, где мог услышать ее, если она позовет на помощь, и не стал преследовать девушку. Эви нуждалась в уединении, и он намеревался дать ей несколько минут, которых должно было хватить для того, чтобы выпустить пар и привести себя в порядок.

Проклятье, он с трудом представлял себе, что должен сказать ей или сделать. В такого рода делах у него не было никакого опыта. Он вырос в окружении братьев. Потом стал солдатом, наемным убийцей и, наконец, отшельником. Что он знал о том, как нужно утешать женщин?

Злясь на самого себя, он сунул пистолет в мешок позади ее седла. Ему тоже Требовалось несколько минут покоя — чтобы утихомирить разбушевавшегося зверя и унять ярость, все еще бурлившую у него в крови.

И еще — он очень жалел о том, что не разорвал того негодяя на мелкие кусочки.

От желания придушить подлеца у него чесались руки. Еще немного, и нож, который он приставил к его горлу, вошел бы в тело по самую рукоятку.

Он отчаянно жаждал мести, и восемь лет назад он не колебался бы ни секунды. Полоснул бы ножом или сломал бы шею, и дело с концом.

Но Мак-Алистер был уже не тем человеком, что восемь лет назад.

Ему уже приходилось убивать, чтобы отомстить. И он знал, сколь мало утешения это приносит.

И потом, там, во дворе, была Эви. Она смотрела на него большими, испуганными глазами. Не мог же он просто взять и перерезать ублюдку горло?

Ей и так изрядно досталось.

Мак-Алистер посмотрел на заросли на берегу ручья и решил, что уединения с нее довольно.

Ему была невыносима сама мысль о том, что она стоит там совершенно одна — уязвленная, испуганная и разгневанная. Пусть он не знал, что сказать ей, зато он может быть рядом, на случай если она будет нуждаться в нем.

Интересно, стоит ли попытаться разговорить ее, подумал он. Кажется, от этого ей всегда становилось лучше. Эви очень любила поговорить.

Он привязал лошадей и зашагал к ручью.

А что, если она плачет? Мак-Алистер почувствовал, что ладони у него стали влажными.

Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы она не плакала.

Разумеется, он мог вести беседу, мог поддерживать ее, пусть запинаясь, но мог. Но вот, как следует вести себя с плачущей женщиной, Мак-Алистер понятия не имел.

К своему невероятному облегчению, он застал ее сидящей у самой воды. Обхватив руками колени, она сухими глазами смотрела куда-то перед собой.

Мак-Алистер присел рядом и принялся ломать голову над тем, что сказать ей — что угодно, лишь бы вывести девушку из состояния невыносимого страдания, написанного у нее на лице.

— Вам лучше?

К его величайшему сожалению, это было все, на что он оказался способен.

Эви едва заметно передернула плечами.

— Немного. Я бросала камни в воду.

Мак-Алистер перевел взгляд на ручей. В этом месте он был узким, глубоким, с быстрым и стремительным течением. Пожалуй, если бросить сюда камень, то всплеск получится громкий и внушительный.

— Да, это может помочь, — признал он.

— И еще я пинала дерево ногами.

— Тоже неплохо.

— Мне не нравится это, — тоненьким голоском, от звуков которого сердце у него жалобно заныло, проговорила девушка. — Мне не нравится, как я чувствую себя.

Ему — в который уже раз — вдруг отчаянно захотелось обнять ее. И разорвать собственную грудь в том месте, где поселилась неведомая боль. А еще ему хотелось вернуться к кузнецу и убить его помощника. Чувствуя себя ужасно неловко и не находя себе места от беспомощности, он потянулся к ней, чтобы погладить ее по спине.