Дерзкий поцелуй

Всего через несколько часов они достигнут коттеджа, и там Эви найдет миссис Саммерс, которая с радостью составит ей компанию во всем. Будучи единственными женщинами в доме, они непременно объединятся, чтобы заняться… — он не имел понятия чем, но тем, очевидно, чем обычно занимаются женщины, уединившись от представителей сильного пола.

Вполне возможно, что совсем скоро он будет видеть ее только за столом или случайно столкнувшись с ней в коридоре. Мысль о том, что отныне она перестанет принадлежать ему одному, причиняла Мак-Алистеру почти физическую боль. Но еще сильнее он страдал оттого, что когда-нибудь непременно превратится для нее лишь в туманное воспоминание о забавном приключении, минутном увлечении и флирте. Однако Мак-Алистер отдавал себе ясный отчет в том, что поступить по-другому — значило бы совершить ужасную и непоправимую ошибку.

Мак-Алистер был прав в одном. Эви опять улыбалась к тому времени, когда решила, что ее платье уже в достаточной степени просохло — и очистилось от водорослей и прочего мусора, — чтобы выдержать долгую скачку. Но она не рискнула бы утверждать, что счастлива, как не забыла она и о том, что Мак-Алистер не пожелал поцеловать ее. Просто Эви сочла, что улыбка будет лучшим выбором из того ограниченного количества вариантов поведения, которые имелись в ее распоряжении.

Притвориться, что пребывает в обычном веселом расположении духа, — самый легкий и единственно разумный способ скрыть свою уязвленную гордость. Здравый смысл подсказывал Эви, что если бы Мак-Алистер считал ее непривлекательной, то он не целовал бы ее уже два раза. Но здравый смысл и гордость редко уживаются друг с другом, и хотя она давно смирилась со своей внешностью и не собиралась убиваться из-за нее, полностью игнорировать шрам на лице и больную ногу Эви не могла. Неужели Мак-Алистер целовал ее не потому, что находил красивой, а потому, что жалел ее?

Эта мысль глубоко ранила самолюбие девушки. Именно поэтому она и старалась найти иные объяснения его поведению.

Возможно, Мак-Алистер не поцеловал ее только потому, что не понял ее желания, — такой поступок выглядел бы естественным и логичным. Ведь он стал отшельником очень давно и сам признавался, что разучился улавливать настроение и мысли окружающих. И разве не по этой самой причине она толкнула его в пруд? Он, конечно, заметил, что она расстроилась, перед тем как отправилась на маленькую прогулку, но заметить гнев всегда легче, чем желание. Распознавать раздражение и ярость люди учатся еще в детстве.

Вот почему, когда они отъехали от пруда, Эви обнаружила, что ей намного легче улыбаться и делать вид, что все в порядке, особенно после того, как она приняла во внимание отсутствие общения у Мак-Алистера… с другими представителями рода человеческого в последние годы.

Правда, на беззаботную болтовню сил у нее не осталось. Она и впрямь почувствовала себя лучше, почти примирившись со случившимся, но жизнерадостное настроение к ней так и не вернулось. И весь следующий час они провели в молчании, тем более что Мак-Алистер вновь принялся рыскать по сторонам, а Эви созерцала окружающий пейзаж.

Они ехали по берегу давешнего ручья до тех пор, пока он не слился с речкой, а потом следовали ее изгибам до того места, где она впадала в небольшой морской залив. Невдалеке Эви уже разглядела бурные воды Северного моря, а в обе стороны от залива протянулись пляжи с золотистым песком.

Картина перед ними открылась такая, что дух захватывало, — чистый и пустынный берег, ровный рокот темно-синих волн, накатывающихся на него, и золотистые от заходящего солнца брызги на их гребнях. Эви остановила свою лошадку, подставила лицо налетавшему бризу и полной грудью вдохнула соленый морской воздух.

Мак-Алистер подъехал к ней и остановился рядом.

— Что-нибудь случилось?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, просто любуюсь пейзажем. Он великолепен.

— Им с таким же успехом можно любоваться и из коттеджа.

— Это что, намек на то, что нам следует двигаться дальше? — со смехом спросила она.

— Нет, всего лишь напоминание о том, что коттедж находится совсем недалеко.

— Понятно.

Эви толкнула лошадку коленями, заставляя ее тронуться с места, и подумала, уж не терпится ли ему поскорее избавиться от нее.

Но вместо того, чтобы ускакать вперед, Мак-Алистер пустил своего коня рядом с ней.

— Вы намерены выразить миссис Саммерс свое негодование, когда мы приедем? — поинтересовался он.

Эви закусила губу. Увлеченная размышлениями о Мак-Алистере, она до сих пор как-то не задумывалась о других серьезных вещах.

— Полагаю… полагаю, это зависит от многих причин.

— Вот как?

— В первую очередь, от вас.

— Ага. — Губы его дрогнули и сложились в улыбку. — Вы хотите, чтобы я держал ваши подозрения при себе.

— Откровенно говоря, если подумать, у вас очень странная манера выражаться. Но да, я бы предпочла, чтобы вы не рассказывали всем и каждому о том, что мне известно об этой затее…

— Ваши теоретические измышления.