Дерзкий рейд

— К полудню подоспел на помощь полк из Самары, — продолжал Джангильдинов свой рассказ о налете дутовцев. — Тогда город и освободили. Казаки ушли на Урал, а банды алашординцев вместе со своим ханом бежали в сторону Семипалатинска… И тогда в Оренбурге я дал телеграмму всем местным органам. В ней именем Совета Народных Комиссаров приказал подвергнуть аресту в случае появления скрывшихся предводителей — алашординцев Букейханова, Байтурсунова и Досмухамедова.

— Правильно поступили, товарищ Джангильдинов, с врагами надо разговаривать решительным языком. — Сталин прошелся по комнате. — Цвиллинга жаль, хороший был большевик, опытный подпольщик.

Пользуясь случаем, Джангильдинов подробно рассказал Сталину и о Тургайском областном съезде, о принятых решениях, которыми Иосиф Виссарионович заинтересовался уже как нарком по делам национальностей.

Колотубин с нескрываемым любопытством смотрел на наркома. Степан впервые видел близко Сталина, о котором слышал от товарищей еще в Сибири, в ссылке.

Колотубин обратил внимание, что Сталин говорит ровным тоном, неторопливо, как бы округляя каждое слово, а кавказский акцент придавал его речи особую четкость и решительность. За неторопливостью речи сквозил все же пылкий темперамент южанина, удерживаемый строгой, контролируемой рассудительностью подпольщика.

— С Туркестаном мы держим постоянную связь, — продолжал Сталин, как бы рассуждая вслух. — В июне, пока дорогу еще не перерезали, отправили Ташкенту сто пятнадцать вагонов зерна… Написал в Баку, лично Степану Шаумяну, просил бакинских товарищей оказать Туркестану всяческую помощь и людьми и оружием… Сейчас и у бакинцев трудности… Мы с Ворошиловым, с Климентом Ефремовичем, со вчерашнего вечера решаем, как быть с вашим отрядом, голову ломаем. Скажите, товарищ Джангильдинов, вы эти места хорошо знаете? — Сталин показал на карту, проведя трубкой от Гурьева до Красноводска.

Джангильдинов внимательно посмотрел на карту, на восточное побережье, подумал и потом сам спросил:

— От Гурьева до Красноводска?

— Да.

— Если говорить о Каспийском побережье, про аулы рыбаков, то прямо скажу и честно скажу — плохо знаю. Мало там был, давно был. Много лет прошло, — ответил Джангильдинов, глядя прямо в лицо Сталину. — Если говорить про степь, — он провел ладонью восточнее Каспийского моря, — то она — моя родина… Хорошо знаю!

— Нас интересует именно степь. Скажите, товарищ Джангильдинов, а где на восточном побережье Каспия можно будет найти для отряда лошадей и верблюдов?

Колотубин насторожился. В словах Сталина «найти для отряда лошадей и верблюдов» он уловил тревогу и озабоченность, хотя интонация была ровной и спокойной. Зачем лошади и верблюды? Может быть, товарищ нарком не знает, что они из Астрахани поплывут морем до Красноводска, а там погрузятся на поезд? Нет, Сталину об этом известно, с Лениным недавно разговаривал. Здесь что-то другое… Колотубин взглянул на Джангильдинова, и в глазах командира, которые чуть сузились, заметил сосредоточенную напряженность. Джангильдинов также задумался над вопросом Сталина.

— Хорошие лошади и хорошие верблюды везде есть, товарищ нарком. Только люди немного разные.

— Где бы вы сами смогли легче всего достать лошадей и верблюдов для отряда?

— Можно и там. — Джангильдинов показал в сторону Красноводска: — Туркмены дадут. Только лучше здесь, хотя нам не по пути. — Он провел на карте пальцем от Мангышлака на север. — Свои живут, казахи, адаевцы. Быстро найдем много лошадей и верблюдов. Здесь хорошо знают батыра Амангельды Иманова, два года назад вся степь горела.

— Спасибо, товарищ! Теперь все ясно. — Сталин поднес трубку ко рту, сделал несколько затяжек. — Мы так и решили с Ворошиловым, что последнее слово будет за вами. Потому что именно вам придется решать эти вопросы, решать на месте.

При этих словах у Джангильдинова чуть дрогнули брови, выдав тревогу. Алимбей смотрел на карту, словно там можно было прочесть ответ на тревожные мысли. Джангильдинов не высказал вслух, не задал вопроса, ждал, что же скажет сам народный комиссар. Не будет же тот просто так интересоваться вьючным транспортом.

Молчал и Колотубин, он уже почти догадался. Видимо, случилось что-то на железной дороге.

— Англичане, действуя через Бухару и Персию, стараются сыграть злую шутку, — вдруг сказал Сталин, сделав упор на последние два слова, и повторил: — Злую шутку!..

«Яков Михайлович как в воду смотрел», — сразу подумал Колотубин, вспомнив напутствия Свердлова.

Сообщив эту новость, Сталин, к удивлению Джангильдинова, спокойно вынул из стола папку с документами, некоторое время молча перебирал бумаги. Потом, наконец, стал подробно рассказывать о положении в Закаспийской области.