Дерзкое желание

Теперь она поняла, что если бы Рейф спасовал под тяжестью высокомерия ее властного брата-короля или с жадностью принял его вознаграждение, то тот никогда не благословил бы их брак. Мирон нашел бы способ их разлучить. Он угрожал бы уничтожить компанию Рейфа или заказал специальное расследование и обнаружил бы нечто криминальное в его прошлом. Она не сомневалась в этом, потому что Мирон был в ярости, когда принц Люка объявил, что не может на ней жениться. Он злился из-за того, что его сестру бросили, но не было никаких сомнений, что он счел поступок Люки оскорблением королевского дома Изолаверде.

Но Рейф не испугался. Он показал себя властным и неукротимым человеком. Он противостоял Мирону, как не осмеливался противостоять никто, и он выиграл битву, словно сорвав большой куш в карточной игре.

Вонзив ноготки в свои ладони, Софи приказала себе не мечтать о невозможном. Она должна мыслить разумно вместо того, чтобы пытаться испортить себе удовольствие до его начала. Ведь она получила то, чего хотела, да? Она хотела стать женой Рейфа, который помог ей почувствовать себя по-настоящему живой. Он пробудил в ней чувства. Он заставил ее верить, что она способна добиться всего, чего захочет. Если бы он не сказал ей этого в Нью-Йорке, она не прыгала бы от восторга, когда они летали на ее остров. И да, Рейф четко предупредил ее о своих чувствах к ней. Он не обещал ей любовь и романтику. Он не лгал и не притворялся, что испытывает к ней чувства, которые ему чужды. Поэтому она должна быть ему благодарна.

Однако, когда Мирон встал и собрался уходить, меньше всего Софи хотелось думать о благодарности.

— Спасибо, Мирон, — сказала она, понимая, что в ее голосе мало радости. Внезапно ей стало на все наплевать.

— Я приказал разместить Рейфа в посольских апартаментах, — произнес Мирон. Его глаза сверкнули. — Хотя вы жили вместе в Нью-Йорке, я предлагаю не шокировать персонал дворца внезапными кардинальными изменениями. Твой будущий муж простолюдин, поэтому пусть он немного привыкнет ко дворцу. Я считаю, что вам лучше не жить в одной комнате до свадьбы. Будем соблюдать традиции. Я думаю, все надо делать постепенно.

Софи взглянула на Рейфа, ожидая от него возражений. Человек с таким здоровым сексуальным аппетитом счел бы старомодным и неуместным проживание в отдельных комнатах. Но, к ее удивлению, он просто кивнул.

— Я совершенно с вами согласен, — сказал он.

— Хорошо. И вы окажете мне честь, если станете моим гостем на ежегодном балу по случаю Нового года, который мы устраиваем во дворце. Это будет самым подходящим временем, чтобы познакомить вас с элитой Изолаверде. Мы объявим о вашей помолвке первого января. — Мирон посмотрел прямо в глаза Рейфа. — Если вы тоже с этим согласны.

— Абсолютно, — ответил Рейф. — Я польщен.

Когда король вышел из тронного зала, Софи никак не могла отделаться от разочарования, вспоминая, как мужчины разговаривали о ней, словно об объекте сделки. Внезапно она почувствовала, будто ее вернули к знакомой ей роли принцессы, жизнь которой ограничена определенными правилами. Словно жесткая королевская мантия опустилась ей на плечи и угрожает ее задушить. Казалось, что женщина, которая устроила шоу, готовя омлет и надев легкомысленный наряд Санты, принадлежит к другой жизни.

Она прошла с Рейфом и слугами по лабиринту дворцовых коридоров до роскошных посольских апартаментов, и, когда они отправили слуг восвояси и остались одни, он ее обнял. Если раньше она ощущала себя в его объятиях как на седьмом небе, то сейчас не могла избавиться от мысли, что все происходящее неправильно.

— Итак, — произнес он, поглаживая ее грудь большим пальцем. Его дыхание касалось ее губ. — Что мы будем делать дальше? Есть идеи?

Софи сглотнула:

— Мы должны готовиться к ужину, а мои апартаменты находятся в противоположном конце дворца, поэтому мне лучше… Я лучше пойду.

— Ужин может подождать, — пробормотал он, проводя рукой по ее спине и обхватывая пальцами ее ягодицу.

Обычно в такой момент Софи обмякала в его руках, кровь начинала бурлить в ее жилах, а кожу покалывало от предвкушения. Но сейчас она была напряжена и у нее не было никакого желания вести себя легкомысленно. Ей казалось, что за ними наблюдают. Что их подслушивают. Ей стало интересно, не крутятся ли слуги у двери посольских апартаментов, желая знать, занимается ли принцесса любовью с простолюдином. Она застыла. Пальцы Рейфа казались ей чужими, когда он расстегнул пуговицы на ее блузке и распахнул ее. Она чувствовала, будто все это происходит с кем-то другим, когда он расстегнул ее бюстгальтер спереди, обнажая грудь.

— Ужин не может ждать. — Софи сглотнула, глядя, как его загорелые пальцы резко выделяются на фоне ее бледной кожи. Он поглаживал ее грудь, но на этот раз ее колени не подогнулись, а соски не напряглись. На этот раз Софи не почувствовала ничего. — Тебе следует привыкнуть к тому, — прибавила она, — что ужин подается ровно в восемь часов, и опоздание будет расцениваться как оскорбление короля.