Дерзость

Радиограммы адресовать Хозяину, подписывать "Матросов". При неустановлении радиосвязи выслать связника.

Сразу вспомнилось: Мышенец, Мышенецкая пуща входят в Цеханувский округ, присоединенный после оккупации Польши к Восточной Пруссии.

Значит, действовать в Восточной Пруссии.

Было уже далеко за полночь, когда группа на открытом грузовике выехала на аэродром. Стояла морозная светлая ночь. Доехали благополучно, спрыгнули с машины и зашли в жарко натопленный барак. Здесь подогнали и надели парашюты, укрепили вещевые мешки и оружие. Все это делалось спокойно, без суеты, как дело хорошо знакомое. Неожиданно в дверях появился генерал — Илья Васильевич Виноградов. Мы встали.

Майор Медведовский доложил:

— Товарищ генерал, группа к вылету во вражеский тыл готова!

— А к выполнению задания?

— Тем более, товарищ генерал, — ответил я. Илья Васильевич поздоровался со всеми за руку и сказал:

— Там, куда вы летите, наших нет, вы первые. Наступление советских войск будет развиваться тем успешнее, чем больше мы будем знать о противнике: оборонительные рубежи, маневр войсками, резервы. Верю, не подкачаете!

Генерал еще раз обменялся со всеми крепким рукопожатием, пожелал успехов и проводил нас к самолету. Мы по четыре человека сели друг против друга на металлические откидные сиденья возле пилотской кабины. Моторы взревели, машина плавно тронулась и покатилась по взлетной полосе. Самолет оторвался от земли, набирая высоту, сделал круг над затемненным городом и взял курс на запад.

Разговаривать из-за шума двигателей было трудно, поэтому все молчали. Каждый думал о чем-то своем. У меня же из головы не выходил псевдоним, который выбрал для меня генерал. Мне вспомнилась первая встреча с ним на нашей квартире у гостеприимных поляков. В тот вечер мы отдыхали, слушали невесть как попавший к нам патефон и тихо подпевали:

На позицию девушка

Провожала бойца.

В это-то время и появился генерал Виноградов. Все тут же вскочили со своих мест. Я шагнул вперед для доклада. Кто-то потянулся к патефону, чтобы снять пластинку. Но генерал остановил:

— Не надо. Хорошо поет, послушаем. — Илья Васильевич повесил шинель и весело спросил: — Чайком угостите?

И я, и мои товарищи думали, что генерал начнет проверять нас, экзаменовать. А он присел к столу, прислушался к песне и стал подпевать. Затем пили чай. Генерал расспрашивал про наших родных, близких...

В тот вечер начальник разведывательного отдела фронта только один раз коснулся предстоящего нам задания. Он спросил меня:

— Какой псевдоним выбрали?

Я назвал теперь уже не помню какую фамилию с окончанием на "ский".

— Не очень нравится, — сказал генерал. — Люблю, когда псевдоним у разведчика имеет какой-то смысл. А то недавно докладывает один товарищ: старший разведгруппы Щукарь. Нелепо! Так и видишь шолоховского деда, который в детстве на крючок попался. Вроде бы недобрый намек получается. Заменил! Я бы на вашем месте вот чью фамилию взял. — И генерал указал на висевший плакат с портретом Александра Матросова, подвиг которого был известен всей стране.

Я признался, что сам ни за что не решился бы взять фамилию героя.

— А ты решайся! — положив руку на мой погон, проговорил Илья Васильевич. Так и затвердим — Матросов. — И, круто меняя тему, обратился ко всем: Какие-либо личные просьбы, вопросы ко мне есть?

Я решил спросить о судьбе Александра Чеклуева, с которым мы трижды забрасывались в тыл и о котором я уже больше месяца ничего не слышал.

— Встревожился, значит? Это хорошо, что о товарищах думаешь. Все в порядке у твоего Чеклуева. Ведь это ему псевдоним Щукаря прочили. Заменили хорошим именем, и дела идут преотлично, — пошутил генерал. — Молодец твой Чеклуев! И в тебя верю, Матросов!

"Люблю, когда псевдоним у разведчика имеет какой-то смысл", — эти слова генерала я не забыл. Матросов ценой своей жизни спас жизнь многих бойцов и обеспечил выполнение задачи, поставленной подразделению. Так и мы своими данными о противнике должны помочь командованию спланировать и провести операцию фронтового масштаба с наименьшими потерями.

Думы, думы... Я прильнул к иллюминатору. Там, внизу, залитые лунным светом, просматривались запорошенные снегом поля и луга. Вдруг с земли густым роем в нашу сторону понеслись трассирующие пули Пилот начал кидать машину то в одну, то в другую сторону и сумел выйти из-под огня — линию фронта мы пересекли. До места десантирования осталось совсем немного. Пилот время от времени резко менял направление полета — на тот случай, если противник поднимет в воздух истребители. Наконец штурман подал команду: "Приготовиться!"

Как положено, по этой команде цепляем к тросам, протянутым вдоль бортов самолета, карабины вытяжных фалов парашютов и становимся у открытых люков. Грузовой мешок подвинут к самому люку и даже немного высовывается наружу. Я становлюсь возле него у правого люка, Макаревич — у левого. За грузовым мешком прыгать опасно. Нельзя сразу — могут схлестнуться парашюты, в то же время и медлить опасно — не найдешь груз.