Десант на Эльтиген

— Десантники! — звонко крикнул кто-то из нас, Солдаты бросились с объятиями, приговаривая:

— Сестренки! Так это вы к нам летали?

— Ну, спасибо за помощь, спасительницы!

Девушки потеснились. Усадили за стол дорогих гостей, накормили эльтигенских «братишек». За столом долго не смолкала беседа. Нам было очень приятно услышать от самих защитников «Огненной земли», что наш женский полк хорошо помогал славному десанту. Потом мы их проводили, как братьев».

Катер доставил меня на КП Приморской армии. Я вошел в капонир командарма. Генерал Петров поднялся навстречу, обнял и сказал:

— Спасибо, товарищ Гладков.

Я хотел доложить командарму, как протекали события, но он сказал:

— Не надо. Я все знаю. Все это пережил вместе с вами.

15 декабря мне позвонили из штаба армии.

— Был у вас такой врач — хирург Трофимов?

Майор медицинской службы Трофимов! Мы уже считали его погибшим, после того как он исчез в первый день боя новороссийцев за Митридат. Особенно о нем жалели в медсанбате.

— Где же он? Что с ним?

— В штабе армии. С группой солдат вышел в расположение шестнадцатого корпуса.

— Куда послать за ним машину?

Вскоре наш хирург сидел рядом со мной, смущенно улыбаясь. С каким удовольствием смотрел я на его сильно похудевшее, но по-прежнему мужественное лицо.

— Ну, рассказывайте, дорогой, что пережили.

— Да, товарищ командир дивизии, пришлось много испытать. Обстановка научила не только лечить людей, но и командовать.

— Хватили лиха?

— Всего попробовали! Но я, должен признаться, чуть привык к командирским обязанностям, то есть оценивать обстановку, принимать решение. И кажется, выходило. Видимо, специальность хирурга приучила к выдержке.

Шутя, я сказал ему:

— Ну, значит, в тяжелую минуту смогу доверить батальон или полк?

Долго мне рассказывал В. А. Трофимов о своих приключениях. Неделя в логове оккупантов, в центре города. Мне об этом не рассказать лучше, чем он сам написал в дневнике.

«Ночь на 7-е декабря. Впереди штурмуют сопку. Гранатами забрасывают доты. Справа ожесточенный огонь. Проволочные заграждения. Набрасываю плащ-палатку. Переваливаюсь через проволоку. Ползем в гору. Капонир. Солдат бросает, вернее, проталкивает в амбразуру РГД, потом туда же лимонку. Вбегаем. Вход направо и налево. Автоматные опереди и туда, и сюда. Заскакиваем в помещение. Свечу фонариком. Посредине труп фашиста у исковерканного пулемета. Через коридор налево. Выходит немецкий офицер. Ребята живо его обступили, обыскали.

7 декабря. Что делать? Где наши? Говорят, пошли в город на соединение. Группа солдат движется вперед. Я — за ними. Беспечность. Идут толпой с оружием за плечами. Спрашиваю, кто командует, кто старший; «Вы, товарищ майор!» К сожалению, это так. Везде стреляют. Выходим на площадь, Пулемёт обстрелял из переулка. Пытаюсь навести порядок. Части бойцов поручаю вести перестрелку с пулеметчиком, а другим — идти в обход. Двое бойцов гранатами закидали огневую точку. Снова бежим по улице. Обстрел сзади. Рядом падают убитые. Рассыпаемся. Гуськом — вперед, а куда — неизвестно. Пробираемся огородами. Близка окраина. Встреча с жителями. Бедные! Как они мучаются. Старуха обхватила, целует. Впереди отчаянная стрельба. Напоролись на засаду. Лежим. Ребята кидают гранаты. Я тоже. Граната летит мимо. Стукнувшись о простенок, отскакивает и рвется в стороне. Вторую — уже с расстановкой, не торопясь. Вопль. Пулемет смолк. Рядом убило бойца. Немцы в большом количестве перебежками окружают квартал. Ломаем стенку сарайчика и по одному уходим в сад. Нас уже мало. Кто-то предлагает занять второй этаж. Нет, не годится, кругом немцы. Ещё 3–4 квартала в сторону. Забрались в одиночный домик. Ставим караул. Приводим в порядок оружие. Решаем с наступлением темноты пробиваться к своим. Разведка обстановки через местных жителей. Впереди огневые позиции немцев. Темно, Выходим. Нарываемся на окоп. По нас открывают стрельбу. Прячемся в большой воронке. Земля кипит от пуль. Движемся левее. Снова окоп. Залегаем в придорожной канаве. Придется ждать следующей ночи. Отползаем втроем. Останавливаем выбор на одном здании. Окна разбиты, двери сорваны. Зато есть ход на чердак. Забрались. Подтянули лестницу. В караул назначил бойца Панченко.

8 декабря. Проснулся от грохота в 11 утра. Наши обрабатывают передний край. Панченко храпит вовсю. Проходил бы близко кто из фашистов, наша песенка была бы спета. Наши НП: дыры в стене и на крыше. Вокруг пустые дома. На западной стороне большой фруктовый сад. Виден Митридат. Там идет бой. Мучает жажда. Огневой налет нашей артиллерии. Снаряды рвутся вокруг. Вечером пытаемся пройти к передовой. Луна. За сто метров видно кошку. Возвращаемся. По дороге выкопали несколько корней кормовой свеклы. Воды напились из пожарной бочки.

9 декабря. День спали, как суслики. Вечер снова пропал. Луна как по заказу. Ночью сильный огонь. Немцы бьют по Митридату. Засек огневые точки. Орудийные батареи расположились в садиках.