Десант на Эльтиген

Вдруг на высоте грянула песня: "Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступает!" И с этой песней они ушли в бессмертие. На высоте лежало восемнадцать погибших героев, а вокруг - десятки вражеских трупов.

В отряде первого эшелона находился журналист майор С. А. Борзенко. Тогда он служил корреспондентом в нашей армейской газете. Сейчас полковник Сергей Александрович Борзенко работает в "Правде". Его свидетельство пусть завершит общую картину штурма и обороны Эльтигена 1 ноября:

"Отвечаю на письмо, в котором Вы просите, товарищ генерал, поделиться для Вашей книги впечатлениями о первых часах высадки десанта на крымское побережье. Прибыв в Тамань с заданием редакции, я должен был, конечно, явиться к Вам. Но, памятуя злополучную историю с Анапой, не решился и пошел прямо в батальон морской пехоты, который придавался тридцать девятому полку. Батальон только что прибыл в нашу армию, никого я не знал в нем, в меня тоже никто не знал. Комбат капитан-лейтенант Н. А. Беляков встретил корреспондента скептически. Впрочем, ему было не до меня. Я был уверен, что доберусь с моряками до Крыма, но как передам корреспонденцию? Решил взять связного тихого, скромного матроса Ивана Сидоренко, уроженца Сталинграда. С ним я провел весь вечер. Сидоренко лежал на плащ-палатке и вполголоса пел. Мысли его были за тридевять земель, на Волге.

В 22.00 батальон в кромешной тьме отправился к разбитым таманским причалам. Противник изредка обстреливал их из дальнобойных орудий. Пламя разрывов было единственным освещением, помогавшим людям найти расписанные для них суда и погрузить пулеметы и боеприпасы. Я должен был сесть на мотобот No 10. Командир его, старшина 1-й статьи Елизаров, обещал доставить десантников на берег сухими. Мотобот - тихоходное, изрядно потрепанное суденышко, ко зато плоскодонное. Находясь на нем, подвергаешься меньшему риску сесть на мель или застрять на каком-нибудь баре - песчаной косе".

С этого мотобота Борзенко и высадился вместе с первыми десантниками морской пехоты.

"...Бойцы падали на песок перед колючей проволокой. Вокруг рвались снаряды. Луч прожектора осветил нас. Моряки увидели мои погоны - я был среди них старший по званию, - крикнули:

- Что делать дальше, товарищ майор?

- Саперы, ко мне!

Как из-под земли появилось шесть саперов.

- Резать проволоку.

- Подорвемся, мины...

Но я и сам знал, что к каждой нитке подвязаны толовые заряды. Чуть дернешь - и сразу взрыв.

- Черт с ними. Если взорвемся, то вместе.

Присутствие офицера ободрило саперов, никто из них, конечно, не знал, что я - корреспондент. Прошло несколько томительно длинных минут - проход был сделан. Теперь кому-то надо было рвануться, увлечь всех за собой. Это было трудно сделать. Лежа перед проволокой, можно на пять минут прожить дольше. В упор прямой наводкой била пушка. Рядом я узнал Цибизова, командира роты автоматчиков. Слышал, как замполит батальона Н. В. Рыбаков посылал кого-то заткнуть пушке глотку.

Вдруг я увидел девушку. Она поднялась во весь рост и рванулась в проход между проволокой:

- Вперед!

Какой моряк мог допустить, чтобы девушка была впереди него в атаке? Будто ветер поднял людей. Но несколько человек все-таки взорвались на минах, Все бежали вперед, пробиваясь через огненную метель трассирующих пуль. На берегу свирепствовал ураган железа и огня. Люди глохли, из горла и ушей шла кровь.

С мыса ударил луч прожектора, осветил дорогу, вишневые деревья, каменные домики поселка. Оттуда строчили пулеметы и автоматы. У нас почему-то никто не стрелял.

- Огонь! - закричал я не своим голосом. Затрещали наши автоматы.

- За Родину! - кричали моряки, врываясь в поселок и забрасывая гранатами дома, в которых засели гитлеровцы. Победный клич, подхваченный всеми бойцами, поражал оккупантов так же, как огонь. Бой шел на улицах и во дворах. Светало, и я увидел пехоту, сражавшуюся левее нас.

- Вперед, на высоты! - сорвавшимся голосом кричал человек, в котором я узнал командира стрелкового батальона Петра Жукова.

Высоты, при свете ракет казавшиеся у самого моря, на самом деде были за поселком, метрах в трехстах от берега. Пехота устремилась туда. И тут я вспомнил, что я - корреспондент, что моя задача написать 50 строк в номер. Вся армия, все 150 тысяч человек должны перебираться через пролив, и им интересно знать, как это происходит. Я вбежал в первый попавшийся дом. На столе стояли недопитые бутылки вина. Отодвинул их и в несколько минут написал первую корреспонденцию. В ней упомянул офицеров Петра Декайло, Платона Цикаридзе, Ивана Цибизова, Петра Жукова, Дмитрия Тулинова, Николая Мельникова, которые храбро дрались в момент высадки. Завернув корреспонденцию в противоипритную накидку, чтобы она не промокла в воде, я отдал ее связному и приказал бежать на берег, садиться в первый отходящий мотобот и отправляться в Тамань".