Десант на Малую Волоковую

Во взводе Патракова осталось в живых уже не более половины бойцов. Заканчивались патроны. Пригодились теперь и трофейные автоматы и гранаты, взятые у немцев в ущелье. Правый фланг позиций разведчиков прикрывало всего два человека – пулеметчики Лахмастов и Леонов. Выпустив последнюю очередь, их пулемет замолчал. Теперь им пришлось перейти на автоматы, но и в них патроны вскоре закончились. Оставалось всего две гранаты. Лахмастов взял одну гранату, размахнулся, кинул вниз и тут же упал, сраженный пулей егеря. Леонов потряс друга за плечо и, убедившись, что он мертв, взял последнюю гранату и достал свой длинный матросский нож. Лег рядом, притворившись мертвым. Немцы, убедившись, что все мертвы, пошли вперед уверенно, во весь рост. Но как только они поравнялись с Леоновым, он тут же вскочил на ноги и мгновенно пронзил одного из егерей остро отточенным клинком. Метнув вперед гранату, он схватил сзади за шею еще одного егеря и полоснул того по шее ножом. Прошитый автоматной очередью, он замертво упал на камни.

Наконец, пришло сообщение, что группа Кравцова соединилась с десантом, но группа Юневича, отсеченная сильным огнем, дойти до берега Ахкисниеми не смогла. Пробиться на мыс Акхисниеми разведчики не смогли, но вышли к заливу Питкавуоно. Оставшиеся в живых разведчики были практически все изранены, но, несмотря на это, они несли с собой тело капитана Юневича, скончавшегося от тяжелых ран. Вскоре они увидели, как к ним приближаются катера. На часах было 4.14. Казалось, спасение было близко, но немцы заметили приближение охотников и открыли по ним огонь из минометов. Пройти по прибрежной полосе, находящейся под ураганным огнем, разведчики не имели возможности. Катерам, самим находящимся под обстрелом и уже получившим повреждения, пришлось уйти в море. И теперь стала понятна роковая ошибка, допущенная при планировании операции – высадить разведгруппу в том месте, где ранее уже высаживались другие группы: немцы выставили ряд наблюдательных постов на берегу, успев подготовиться на случай новых десантов, поэтому и смогли быстро окружить и отсечь разведчиков от моря. Был нарушен основной принцип разведки – разведчик одной и той же тропой дважды не ходит. Спастись оставшимся в живых разведчикам уже было невозможно – было сделано все, чтобы попробовать их спасти. Теперь помочь им могло только чудо.

И тогда в эфир полетели радиограммы открытым текстом:

– Вызываем огонь на себя! Бейте по нам!

Еще на что-то надеясь, продолжали бить орудия и минометы вражескому берегу. Но наконец, пришла еще одна радиограмма:

– Огонь на нас! Фашисты совсем близко! Нас осталось мало, но живыми не сдадимся! Идем в последний бой, прощайте, товарищи!

***

На вершине высоты, где удалось занять выгодную позицию для обороны, осталось в живых лишь несколько бойцов, все раненные. Подходили к концу патроны, оставалось лишь несколько гранат, но они были полны решимости стоять до конца. Последняя рация была разбита, и связь с Большой землей прекратилась. Оставшийся в живых радист – Юра Колпинский вел бой вместе со всеми с наседающими врагами. Патраков, собрав остатки взвода, проскочил сквозь разрывы вражеских и своих снарядов и присоединился к истекавшему кровью взводу Белозерова. Попов, увидев, что пулемет Павлова замолк, подполз к нему и, отодвинув от него тело бойца, открыл огонь. Но пулемет вскоре замолк – закончились патроны. Попов потянулся за своим автоматом, но был ранен в ногу пулей, и упал. К нему подполз Осокин. Перевязав ее бинтом, он забрал его автомат:

– Береги для себя оружие. Прощай, – сказал Осокин и пополз дальше за камни, чтобы занять более удобную позицию.

Попов достал гранаты. Положив одну из них рядом с собой, взял в руку другую. Ф-1, с круглым ребристым корпусом, она удобно легла в его руку. Он разогнул усики чеки, чтобы ее можно было выдернуть в любой момент.

На камнях рядом сидел Комиссаров. Ноги у него были пробиты осколками, но он, небрежно затянув их бинтами, продолжал вести огонь по наступающим немцам из трофейного автомата.