Десант на Малую Волоковую

Несмотря на то, что связи с оставшимися в живых разведчиками уже не было, артиллерия исправно била по наступающим врагам. Артиллеристы, видя, что бой еще идет, несмотря на отсутствие связи, били по квадратам, указанных в последних радиограммах. На наблюдательном пункте напряженно вслушивались в раскаты боя – вдруг разведчики все же смогли прорваться к берегу или к линии фронта? Хотя было очевидно, что почти все разведчики погибли, огонь не прекращали, стараясь хоть чем-то поддержать оставшихся в живых. Один за другим выбывали из строя защитники высоты, все ближе подходили егеря, а кругом продолжали рваться снаряды и мины – как немецкие, так с советской стороны. Заканчивались патроны, перешли на гранаты. Упал головой на пулемет, захваченный у немцев, Павлов – этот весельчак и балагур из-под Вологды, так любивший веселым словом и шуткой, а то и розыгрышем, пусть не всегда безобидным, насмешить друзей, за что не раз получал взыскания. Вскоре затих Гутников – всегда серьезный и рассудительный архангелогородец. Мела колючая поземка, заметая лежащих неподалеку мертвых краснофлотцев, забивая глаза и мешая вести огонь. На горизонте разгорался красный закат, все больше разливаясь по всему небу. Бакин вел огонь по врагу короткими очередями из своего ППШ, экономя патроны. Все диски были уже пусты и валялись рядом на снегу – они уже вряд ли пригодятся. Бакин стянул шапку и утер ей потный лоб и снова взялся за автомат. Но выпустив последнюю очередь из трех пуль, автомат замолк. Патронов больше не было. Он быстро оглянулся вокруг. Поблизости лежал Лахмастов, крепко сжимая свой ППШ. Бакин схватился за ремень автомата и потянул его к себе. Но вдруг рядом с ним разорвался снаряд, и он почувствовал, как его как бы ударило гигантским кулаком в боксерской перчатке, резкую боль в ноге, и тут же провалился в бездонную пропасть. У оставшихся в живых бойцов заканчивались патроны, все уже были ранены. Но в плен сдаваться никто не собирался. Проверяли последние патроны, готовили гранаты. Кадыр Тощев посмотрел на свои часы. На них было уже 5.45. Прошло уже больше суток с того времени, как они высадились на этом берегу и ведут здесь бой. Тем временем немецкие егеря приближались все ближе. Тогда разведчики, раненные, помогая друг другу, взяв в руки автоматы с пустыми дисками, поднялись в полный рост, и пошли в свою последнюю атаку.

***

Бакин очнулся от забытья. Тело пронзила острая боль – посеченная осколками нога практически не могла двигаться. Приходилось продвигаться на руках, помогая движению здоровой ногой. Он огляделся вокруг. Никого кругом не было, только рядом с ним лежали убитые товарищи, а внизу по склону лежали трупы убитых егерей. По земле продолжала мести поземка, заметая следы прошедшего боя. Рядом лежал ППШ Бибикова с разбитым пулей прикладом, чуть поодаль на камнях валялся трофейный MG-42, по всей видимости, откинутый близким взрывом. В ППШ диск был пуст. Дотянувшись до пулемета и потянув его за приклад к себе, Бакин увидел, что ленты в нем больше нет. Он был безоружен, находясь на вражеской территории. Что теперь – плен?

– Нет, живым не дамся, – хрипло сказал он сам себе. Он подполз к Березкину, а затем и к Бибикову, но ничего не нашел – ни гранат, ни патронов. Если даже что-то и было, то за ночь все занесло метелью.

Вдруг он услышал слабые стоны. Бакин обрадовался, подумав: «Жив еще кто-то». С трудом выбрасывая вперед на руках отяжелевшее тело, он пополз в их сторону. Под скалой на камне кто-то сидел, скрючившись и держа руки между коленями. Услышав скрип снега от ползущего к нему Бакина, он повернул к нему окровавленное лицо. Александр узнал его – это был Кадыр Тощев, уроженец солнечного Узбекистана. Руки и одна нога его были перебиты, и он практически не мог двигаться. Увидев Бакина, он со стоном обратился к нему:

– Саша, не хочу я попасть в плен! Убей меня, избавь меня от этих мук! Если сможешь выбраться отсюда, напиши ко мне домой, моим родным, что я бил эту нечисть до последнего вздоха!

Бакин опешил. Всякое бывало на этой войне, но такого еще не случалось. Посмотрев в глаза Кадыру и видя в них бесконечную боль, он твердо ответил ему:

– Кадыр, еще не время нас хоронить. Пока мы живы, надо попробовать выйти отсюда. Потерпи – руки у меня целы. Как стемнеет, я тебя вытащу к берегу.