Десантник № 1 генерал армии Маргелов

Уходя в группу инспекторов, он попросил, чтобы мы, разведчики, почаще информировали его по части иностранных армий, проводимых в НАТО учениях и, особенно, по специальным операциям зарубежных десантников и спецназа.

Почти через каждые 10–15 дней я специально приезжал в 3-й дом МО, докладывал ему по существу дел, иногда оставлял нужную ему литературу. По операциям израильского спецназа в Уганде (аэродром Энтеббе) и египтян на Крите по его просьбе подготовили специальную информацию со схемами. По этим материалам Василий Филиппович сделал интересный доклад перед своими товарищами — генеральными инспекторами.

В первый год нового бытия, он регулярно, как когда-то в Штабе ВДВ, к 9-ти часам приезжал в 3-й дом и поднимался в свой кабинет. Офицеры из Штаба Сухопутных войск при встречах отмечали аккуратность, как они говорили, вашего Командующего. Однако невостребованность, отсутствие живого, созидательного труда сделали свое дело. Пропал интерес не только к иностранным армиям, но и к своим Вооруженным Силам.

Невольно думается, как мы бываем расточительны в использовании талантов, людей с огромным жизненным опытом и знаниями.

Последний раз в живом, чрезвычайно полезном и интересном для него деле, видел Маргелова В.Ф. в Сельцах (Учебный центр Рязанского воздушно-десантного училища) в сентябре 1984 года, когда он председательствовал на выпускных экзаменах курсантов училища.

Прибыл я тогда в Учебный центр с ливийской военной делегацией для показа учебной базы, а также боевой и воздушно-десантной техники.

Посоветовавшись с начальником училища, посчитал необходимым доложить о прибытии Маргелову В.Ф. Жил он в гостевом доме на берегу реки Оки и чувствовал себя неважно, болели ноги, донимал обострившийся радикулит. Однако встретил меня приветливо, угостил превосходным чаем, даже предложил коньячку, от которого я дипломатично уклонился. Доложил ему, кого привез в составе делегации, и какую роль эти люди играют в ливийской армии, что их интересует и что им собираемся показать. Он внимательно выслушал меня. В свою очередь рассказал, как идут экзамены. Похвалил выучку курсантов и сказал, что из подавляющего числа выпускников выйдут превосходные офицеры. Думаю, это была лучшая аттестация для будущих офицеров.

В заключение беседы спросил, собираюсь ли я ночевать здесь? Я сказал, что к вечеру мы должны вернуться в Рязань

— Ладно, Алеша! Работай по своему плану, — и с этими словами отпустил меня.

Общаясь с курсантами и офицерами, он вновь был при любимом деле, чувствовал себя нужным и способным поделиться огромным опытом с молодыми офицерами.

Рассказывали, что курсанты считали за счастье сдавать экзамен не кому-нибудь, а легендарному Маргелову. Вопросы он задавал не стандартные, а рассчитанные на сообразительность, смекалку и находчивость. Например:

— Вчера выпал обильный мокрый снег. К вечеру основательно подморозило. Сейчас ночь, сильный ветер. Ты ведешь разведку. Впереди опушка хвойного леса, где располагается противник. При сильных порывах ветра с опушки иногда доносятся какие-то взрывы. Оцени обстановку и сделай вывод, что происходит у противника?

Разумеется, не вдруг сообразишь, что это рвутся противопехотные мины, расставленные на переднем крае противника от ударов комьев смерзшегося снега, падающих с ветвей деревьев при сильных порывах ветра. Но, если отвечающий смекнул и ответил правильно, то отличная оценка обеспечена.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Жаль, что Василий Филиппович не оставил мемуаров или хотя бы воспоминаний. Ему было что рассказать, чем поделиться с читателем и новым поколением.

Однажды «расчувствовавшись», он признался, что мыслит написать воспоминания о войне, послевоенных событиях и озаглавить их «Правда и только правда».

— Напишу, — говорил он, — Анна Александровна отпечатает. Размножу с десяток экземпляров, раздам сыновьям и близким друзьям. Пусть читают и знают все — какой была война без прикрас, что пришлось видеть и пережить!

Однажды я набрался смелости спросить его, пишет ли чего-нибудь из воспоминаний? Предложил пригласить кого-нибудь из известных журналистов в помощь. Помолчав немного, Василий Филиппович сказал:

— Недавно приезжали из Ленинграда какие-то щелкоперы. Предлагали совместную работу. Но я отказался. Напишут какую-нибудь глупость, что после не отмоешься.

Жаль, что задумка его так и не состоялась. Наверняка это было бы неординарное повествование о войне, послевоенных передрягах и жизни.

Рассказывать о Василии Филипповиче Маргелове можно долго и много. Человек он был нестандартный, часто не вписывался в принятые рамки поведения крупного военачальника. Однако неадекватность и кажущиеся странности в его поступках, поведении были его выигрышным билетом, резкой противоположностью запрограммированных, строго уставных, шибко правильных и совсем не интересных начальников.

При высокой требовательности он всегда оставался простым и доступным. При случае не отказывался выпить рюмку-другую водки или коньяка с подчиненными офицерами, сыграть в преферанс или бильярд.