Десантник. Остановить блицкриг!

До места добрались несколько позже, чем планировалось. Подходы к Борисову оказались буквально запружены немецкими войсками, особенно дороги – складывалось полное впечатление, что тут скопились едва ли не все наличные силы танковой дивизии. Глупости, конечно, наступали немцы не только здесь, но ощущение было именно таким: «Уж больно их много, мать твою!» По всем хоть сколь-нибудь проходимым грунтовкам, не говоря уж про шоссированные дороги, двигалась бронетехника и автомобили; нескончаемые, казалось, колонны пехоты шли вдоль обочин, а порой и по лесу. Пока не видимые фашистами разведчики Локтева, растрачивая драгоценные заряды батарей бронекомплектов, разрядившиеся уже больше чем на тридцать процентов, нашли подходящую позицию в разрушенном промышленном секторе, откуда все переправы виднелись как на ладони, и ничего не могло помешать ведению прицельного огня, прошло почти три часа.

Некоторое время ушло на размещение бойцов по огневым позициям и обсуждение плана отхода «на исходную», где должен был дожидаться Батищев с девушкой и электронным планшетом, пользованию которым контрразведчик уже вполне обучился. На случай же, если возникнет вероятность попадания прибора в руки противника, Ивану Михайловичу оставили пару штурмовых гранат. Леха поначалу попытался было воспротивиться, мол, доступ к хитрому прибору заблокирован настолько надежно, что фрицам его и за сто лет не взломать, однако Локтев неожиданно проявил твердость. Да и особист его всецело поддержал, угрюмо сообщив:

– Сержант, не в бирюльки играем. Если ЭТО к фашисту попадет – ты хоть осознаешь, что может произойти?! Катастрофа куда почище той, что сейчас на фронте творится! А за девчонку свою не переживай, я ж все понимаю, не чурбан какой. Случись что, не станет она мучиться, и снова к ним в плен не попадет, слово коммуниста даю. Мы с ней легко уйдем, даже и не почувствуем ничего…

Спорить Степанов не стал, мысленно признав, что и на самом деле не прав. Как бы патетично ни звучало, все их жизни сейчас ровным счетом ничего не значат – в отличие от той информации, что записана в памяти будущанского прибора. И которая, так уж выходит, способна полностью изменить ход Великой Отечественной – и, очень даже может быть, всего послевоенного мироустройства. Ну, если им на самом верху поверят, разумеется!

Хотя, с другой стороны, припоминая сказанное накануне самим Батищевым: «попробуй им не поверить»…

* * *

Протиснувшись в щерящийся битым кирпичом пролом, десантник первым делом метнулся к выходящему на взорванный автомобильный мост окну. Установив на усыпанном щепой от расколотых ударной волной рам и ломаной штукатуркой узком подоконнике пулеметные сошки, быстро огляделся. Неплохая позиция, стены толстые, пулю и осколок удержат, и стрелять удобно: оконный проем расположен достаточно высоко, можно вести огонь стоя. Взглянул в небо – идущие тремя тройками вражеские самолеты, видимо, получив с земли указание, перестраивались в боевой ордер, вытягиваясь в колонну. Значит, готовятся к пикированию, собираясь заходить на цель один за другим, словно в виденной на просторах Интернета черно-белой кинохронике. Ну, барабан вам на шею, флаг в руки и ветер в спину. Сейчас огребете по полной.

С восточного берега неожиданно донеслось приглушенное расстоянием размеренное «пах-пах-пах» скорострельных автоматов, и в небе тут же пыхнули облачка разрывов. Следом потянулись отрывистые строчки пулеметных трассеров – видимо, вступили в бой установки счетверенных «максимов». Ага, вот и зенитчики 1-й Московской дивизии себя показали. Что ж так долго-то тянули? Не ожидали авианалета? Зря, коль так, у фашиста с этим туго, авиаподдержку вызывает при первой же возможности – и прилетают те быстро. Хотя, скорее всего, дело не в этом: местные пэвэошники просто ждали, пока противник обозначит цель авиаудара, поскольку основная задача зенитного прикрытии не столько сбить вражеский самолет, в который попробуй-ка еще попади, сколько сорвать его маневр, заставляя неприцельно сбросить бомбы. Особого эффекта это не возымело: гитлеровские пилоты прекрасно знали, что попасть в маневрирующий самолет, к тому же набравший максимальную скорость, крайне непросто, поэтому продолжили атаку.