Десантник. Остановить блицкриг!

– Понимаю, – закаменев лицом, кивнул Степанов, которому сейчас вовсе не хотелось ни шутить, ни ерничать. – Ну, и что собираешься делать?

Спецназовец помолчал, собираясь с мыслями, затем ответил:

– Сейчас с мужиками перетру, но думаю, что в портал я один шагну. И попытаюсь ТАМ объяснить ситуацию. Потом вернусь… наверное. Силой нас никто обратно не затянет, разве что пришлют группу захвата в более крутой броне. Но ты ж понимаешь, что мы в своих в любом случае стрелять не станем? Помнишь ведь, как мы познакомились?

– Да уж помню, – усмехнулся десантник. – Кстати, я тогда не знал, что вам приказано в случае опасности меня уничтожить. Выстрелил бы, а?

– Хрен его знает, – честно ответил Локтев, не отводя взгляда. – Тогда, возможно, и да. Сейчас – точно нет. Вот потому и не знаю, как правильно поступить… э-эх, твою ж мать! Вот ведь дерьмо какое!

– Володь, мы можем просто уйти, я и Батищев с летуном. Оставь нам немного гранат и планшет, дальше сами разберемся. Ну, и пистоль плазменный тоже. По крайней мере, попытаемся. Глядишь, Макаров чем поможет, генерал-майор все ж таки, не прапорщик какой. Далеко они уйти еще не успели, за час легко догоним. А вот Иришку ты с собой заберешь, нечего ей тут делать. Если не захочет, потащишь силой. Или этим, как там его? Станнером оглушишь, чтобы не сильно истерила.

– Но ведь в этом случае ты уже никогда не вернешься в свое время?!

– Ну не вернусь, и что с того? Тогда, в хате, где наш чекист Гудериана пристрелил, я уже совершил одну ошибку, согласившись уйти с вами. Больше не совершу. Тут мое место, на войне. Больше мужиков не оставлю, погибнут они без меня. Да, родителей жалко, согласен, но Ирка им все объяснит, когда вы ее обратно вернете: батя точно поймет, почему я так поступил. А мама? Ну, поплачет сначала, понятное дело, но потом тоже, наверное, поймет.

Несколько долгих секунд оба молчали, затем Локтев кивнул:

– Добро, я тебя понял. Сейчас с бойцами обсужу. Иди к своим. Да, и не спеши пока шмотки собирать, глядишь, и не придется вам никуда уходить. Максимум пять минут. Жди.

* * *

Трехметровое окно телепортационного канала, переливающееся, словно исполинский мыльный пузырь, висело в нескольких сантиметрах от земли. Нижние ветви ближайшего дерева, попавшие в зону активации портала, аккуратно обрезало, словно лазером. Чисто из спортивного интереса Леха потрогал один из сучьев, понятное дело, не касаясь покрытой легкой рябью поверхности межвременного ничто. Срез оказался идеально ровным и абсолютно гладким на ощупь. Да уж, не хотелось бы оказаться на этом месте в момент его открытия…

Никто посторонний их видеть не мог – за этим следили спецназовцы, в том числе и при помощи всяких хитрых приборов вроде тепловизоров и датчиков биологической активности. Генерал-майор Макаров, которому сообщили, что в этом месте они расстаются, поскольку дальше группа пойдет своим маршрутом, разумеется, не спорил. Хоть, судя по выражению лица, и предпочел бы, чтобы они и дальше двигались вместе. Впрочем, до соединения с регулярными частями РККА бойцам оставалось никак не больше одного, максимум двух пеших переходов, так что до темноты наверняка доберутся. Основной проблемой, которую прекрасно осознавал Петр Григорьевич, оставалось то, что именно он станет рассказывать относительно недавних союзников. Разумеется, никто из красноармейцев не видел, да и не мог видеть космодесантников, однако же многие заметили, как вроде бы ни с того, ни с сего взрывались фашистские танки, и наверняка задались соответствующим вопросом. Да и наличие в сводном отряде предателей или вражеских агентов исключать было нельзя. В итоге недолгого совещания пришли к мнению, что Макарову следует придерживаться основной версии: прорывались сами, хоть при этом им и оказали помощь некие диверсанты, представившиеся группой особого назначения в прямом подчинении Ставки. Потому, понятное дело, никаких имен или званий не прозвучало. Пленного майора-абверовца (которого видело слишком много народу) они тоже забрали с собой, оставив соответствующую расписку.

Ну, а дальше, когда неминуемо найдется кто-то, кто усомнится в этой версии, обнаружив великое множество натяжек и нестыковок? На этот счет Батищев клятвенно пообещал, что, едва только доберется до Москвы, немедленно сообщит кому следует о произошедшем и позаботится как о бойцах генерал-майора, так и о нем самом. Обе-щание было, скажем так, не слишком надежным, и оба прекрасно это понимали, но ничего иного просто не оставалось. С другой стороны, если Ивану Михайловичу ПОВЕРЯТ на самом верху, все это уже не будет иметь особого значения: генерал Макаров автоматически станет секретоносителем высшей категории и будет немедленно эвакуирован в столицу, куда-нибудь в генеральный штаб, поскольку на фронт его уже ни при каких обстоятельствах не отпустят…

– Отойди на всякий случай, – напряженным голосом буркнул Локтев. – Нас предупреждали, что по краям поле нестабильно и внутри, и снаружи, опасная зона – примерно тридцать сантиметров. Примерно так, подробнее я не вдавался.