Десантники

А рядом со мной стоял двоюродный брат моей будущей жены, и я ему говорю: «Ну что, Вить, пойдем? Какая разница, когда погибать, сегодня или завтра?!», и шагнул вперед. В батальоне было шестьсот сорок человек, а вышло нас всего человек семьдесят. Но потом стали подробно опрашивать: как самочувствие, и вплоть до мелочей: «Есть перочинный нож?» Если нет, сразу крик: «У кого есть?»

В общем, тех, кто вышел, просеивали, просеивали, в итоге осталось нас человек двадцать пять, из которых я никого раньше не знал. Витю не взяли из-за стертых сапогами ног, и он потом погиб в первом же бою…

Посадили в машину, поехали. И так неясно, что с нами, как, чего, а тут совсем уж непонятно – куда нас теперь? Уже ночью привезли в один из домов, а там такой стол накрыт, мама дорогая… Чего только нет: и колбаса, и хлеб, и сгущенка, и шоколад, и другие продукты, которые даже до войны было тяжело купить. А на полу стоят ящики с водкой. «Гуляйте, пейте!»

Полночи мы «морально готовились» отправиться в тыл врага. Еще ни разу в жизни я так не наедался… Но когда мой желудок наполнился до отказа, у меня вдруг возник вопрос: «А с чего это вдруг нам оказаны такие королевские почести?» Ответ на него я получил очень скоро…

Утром нашу группу доставили в штаб корпуса и там нам прямо сказали: «Вы – смертники! Завтра будете десантироваться в Смоленской области…» Лично комкор Левашов ставил нам задачи, главной из которых было пускать под откос эшелоны, шедшие из-под Москвы на юго-запад. Среди второстепенных задач он назвал помощь, по возможности, мирному населению, уничтожение немецких штабов и сбор сведений о противнике.

Выдали каждому ППД или ППШ – считаю, плохие автоматы. Песчинка попадет и все, заминка. По три гранаты, а патронов и продуктов набрали, кто, сколько смог унести.

Одежда.

В чем были, в том и прыгнули. Только маскхалаты выдали. И еще добавили к нашей группе девушку-переводчицу, бывшую учительницу из Москвы.

Но на наше счастье, или на беду, уж не знаю, разбушевалась метель, и двое суток мы не могли вылететь. Как же мучительно долго тянулось это время… Наконец погода улучшилась, и утром к нам пришел один из штабных офицеров: «Завтра днем вас сбросят!»

Вначале нам показалось, что он оговорился или это какая-то ошибка: «Днем? Быть такого не может!» Однако командир группы младший лейтенант Мокров, крепкий, высокий человек с орденом на груди за финскую кампанию, с грустью на нас взглянул и покачал головой: «Да нет, не ошибка…»

Никогда не забуду наш первый полет и прыжок. От страха все происходящее вокруг слилось воедино: сам полет, обстрел самолета с земли, долгожданный сигнал: «Приготовиться к прыжку!» Лишь когда над головой раскрылся купол парашюта, ко мне начало возвращаться чувство реальности.

Получилось так, что нас с двух самолетов сбросили, с полутора тысяч, наверное, но прямо на село, и главное в полдень… Спускаемся, а они внизу… С высоты я отчетливо видел, как немцы засуетились…

И в результате мы сели прямо на штыки, и половина группы сразу и погибла… В том числе и переводчица. Даже как звать ее не успел запомнить…

И я не знаю, как объяснить, но тех, что полегче, наверное, ветерком отнесло в сторону лесочка, это метров сто пятьдесят – двести всего, но они спасли нам жизнь.

Вы понимали, что десантирование проведено неправильно?

Ей-богу не думали. Думали, раз командование так делает, значит, так и нужно. Тем более такое паническое состояние: сбросили – и сразу в бой. Конечно, если сейчас оценивать, то высадка была совершенно неправильно организована. Но чтобы серьезно воспринять и оценить, у нас не те мозги были, чего там говорить. Ну что такое девятнадцать лет?! Раз командир приказал – это для нас закон! Но уверен, что каждый из нас мысленно задал себе вопрос: а что же будет дальше? Вот так от группы сразу осталось тринадцать или четырнадцать человек… Но в тех местах было много «примаков» – окруженцев, которые пристроились по семьям, и потом к нам добавилось таких пять-шесть ребят. И человек шесть активных ребят из местных, двоих мы потом даже через линию фронта с собой перевели.

Когда собрались в лесу, наметили план и «такой силой» начали действовать по нему.

Первую операцию помните?

Как-то уже и нет. Запомнились лишь некоторые операции. Помню, два железнодорожных моста взорвали и восемнадцать путей повредили. У нас ведь с собой и взрывчатка была, и имели связь с партизанами. Но действовали отдельно.

В деревне Сычевка что ли, какой-то заводишко работал, и сколько-то немцев при нем было. Немного, десятка полтора. Так мы устроили налет и всех их там перебили. Смутно помню село Варварино, вроде на него нас как раз и сбросили… А в Маслове мы расстреляли старосту. Там еще две девки крутили с немцами, но их мы не тронули. А вот старосту, под видом того, чтобы дорогу нам показал, вывели в лес и Володя Кузин расстрелял его… И в другой деревне еще одного предателя самосудом расстреляли.