Десантники

Так и поступили. Наконец возвращается, и это надо было видеть, какой же он был радостный… И понять можно, ведь всего двадцать семь лет парню. Так закончилось тем, что они поженились. Причем ради него она развелась с мужем.

Какие условия были в госпитале?

Все хорошо, никаких претензий. Хоть и война, тем не менее, порядок был полный. И лечили, и кормили, и условия – все нормально. Госпиталь располагался в здании какого-то театра. И территория при нем хорошая, можно было и погулять и подышать. Поэтому мы и в город почти не ходили. А всего в госпитале лечилось больше тысячи человек, девять или десять отделений. Начальником был татарин лет за шестьдесят, так я бывало, по своей комсомольской работе к нему запросто заходил.

Курсы бухгалтеров в Казанском госпитале, 1943 год

Когда вас выписали?

В начале мая 1943 года. Переночевал в городе у этого Степана с женой, а утром на вокзал и без пересадки до Рязани. 13-го числа уже приехал домой. Я первым из нашего совхоза ушел на фронт и первым вернулся…

Решил пойти в баню, а мать повела меня с собой в женскую – еще за ребенка держала… Шел обратно, а совхоз на возвышенности, и там по пути есть такое песочное место. И у меня посреди дороги сломался протез, отвернулась стопа, а ключей с собой не оказалось. Так я до дома метров двести-триста полз по-пластунски… Вот тут-то все и увидели, что я действительно инвалид. Ведь тогда люди и не знали, что такое протез, а по моему виду и не скажешь. Я же говорю, до пятидесяти лет без палки ходил.

А я в Казани прямо во время лечения в госпитале, это дело здорово было организовано, окончил курсы бухгалтеров. И когда наш бухгалтер это узнал, то сразу сделал меня своим заместителем. А через полгода меня вдруг приглашают в райком партии и назначают заведующим райсобеса. И, кстати, такой момент.

Когда я уже работал начальником райсобеса, как-то материал на меня случайно оказался в облсобесе. Что инвалид, десантник, в то время это редкость была, и вдруг в марте 1945 года мне присылают документ: «…вам назначена персональная пенсия республиканского значения». Еще шла война, и вдруг такая пенсия. Я сам удивился, неожиданно получилось.

И вот так пошло, пошло, пошло, можно сказать, сделали из меня финансового работника. За короткий срок меня повышали с одной должности на другую:

заведующий райфинотдела, председатель районной плановой комиссии, директор заготконторы райпотребсоюза. Мне всего-то чуть за двадцать лет, образования считай, нет, но работа у меня получалась. Меня поэтому и переводили с места на место, потому что были уверены – Гришанов быстро порядок наведет!

Как вы узнали о Победе?

В то время я возглавлял районный финансовый отдел и уже был членом исполкома районного совета. И когда в шесть утра передали сообщение по радио, меня сразу вызвали в райком. Секретарь нам объявил, все, конечно, от души порадовались… И тут же все активисты разъехались по колхозам. Я был прикреплен к колхозу из Николаевки и поехал туда. Как вернулись, в райкоме человек тридцать нас собралось, и, признаюсь, выпили немного. А наутро стали работать, как и прежде, но настроение, конечно, повысилось.

Хотелось бы узнать о вашем отношении к Сталину.

Самое положительное! Убежден, без него бы мы не победили. Как государственный деятель это была фигура исторического масштаба, и государственный аппарат при нем работал великолепно. Такой эпизод могу вам рассказать.

Когда я приехал домой, сразу вызвал невесту телеграммой. Она в то время в Чернавском госпитале работала. Расписались, и через пару дней отправил ее обратно, чтобы она решила все вопросы на работе и вернулась. Но через неделю получаю письмо: «Меня не отпускают!»

Собрался, поехал, но начальник госпиталя категорически отказал. Сходил к прокурору, к председателю райисполкома, секретарю райкома, завотделом, но никто со мной не хотел даже разговаривать, чтобы ее отпустить. Тут уж я на дыбы встал. Ах, так?! Говорю ей: «Собирайся!» – «Ты что, ведь подсудное дело, война…» Но я все равно забрал ее и привез к нам в совхоз. Сразу устроил на работу, но вопрос-то с ней не решен. И тогда я написал Сталину.

Написал, что я десантник, где воевал, что тяжело ранен, а мне вот жену не отдают… И через три недели получил из Москвы положительный ответ. Вот ведь что творилось в то время!!! Так как же сейчас не возмущаться?! Даже говорить не хочется… И потом был еще один случай.

Когда я возглавлял райфо в Елатьме, то, если судья уезжал куда-то, он оставлял меня вместо себя. И некоторые дела даже давал разбирать. Все официально, с народными заседателями. И вот как-то он уехал в отпуск что ли и наказал: «Рассмотри три дела!»