Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ

– Нагулялся за день! – Комбриг заметил требование во взгляде комиссара и понял смысл предложения. – И правда, побывать в расположении Жука не помешает…

Отошли от штабного бивака. Порученцы следовали за ними в отдалении. Мачихин, не глядя на комбрига, проговорил:

– Коль уж ты сам, Николай Ефимович, заговорил о Дальнем Востоке, то скажи, за что там тебя отстраняли от командования?..

– Будто бы не знаешь! – усмехнулся Тарасов. – Знаешь, поди…

– В общем – конечно, а конкретно – нет.

– История уже… Надо ли? – Тон голоса Тарасова, как у человека, которому собираются причинить необязательную боль.

– Раз уж начали… Давай начистоту, Николай Ефимович.

А теперь, наверное, самое время предоставить слово бывшим сослуживцам комбрига Н.Е. Тарасова по Дальнему Востоку.

Из Пятигорска Алексей Мухортов, старейший парашютист Советского Союза, до Отечественной войны служивший в ОКДВА вместе с Тарасовым, переслал автору письмо-воспоминание Т.Д. Праведникова, который прошел в десантных войсках путь от рядового до офицера, был секретарем комсомольской организации батальона, командиром взвода, роты, начальником вещевого довольствия в 5-м авиаполку и 211-й ВДБ. Он видел Тарасова во всех ракурсах его десантной деятельности.

«Тарасов Н.Е. был строгим армейцем. Внешний вид определял сразу, каким должен быть командир Красной Армии. Опрятен. Быстр в движениях. Не принимал разболтанности. Всемерно поощрял физическую закалку личного состава. Он многое делал для становления десантной службы в РККА.

И вдруг Тарасов Н.Е., комиссар 211-й ВДБ Абрам Яковлевич Гринберг и комиссар авиаотряда Бойко оказались арестованными. В нашем окружении было много толков по поводу арестов – время такое настало!.. Узнали, что Тарасов был женат на дочери таежного золотопромышленника – лыко в строку!..

Примерно через полгода Тарасов встретился мне на территории банно-прачечного комбината 211-й воздушно-десантной бригады. Обмундирование на нем было ужасно изорванным. Большая борода с рыжинкой. Обнялись. Он заплакал. Я отвел его в баню. Обмыли, переодели. Потом – в парикмахерскую. Только сел в кресло и увидел себя в зеркало, как снова заплакал…

Тарасову тогда предложили вновь принять командование над ВДБ-211, но он отказался и уехал в Москву. Вскоре прислал письмо: назначен, мол, заместителем начальника школы летчиков гидроавиации в Крыму по строевой части…»

… – Ты об этом и хотел узнать и поговорить, комиссар?

– И об этом, Николай Ефимович…

– Не стесняйся! Со мною уже столько разговаривали, что я привык.

– Жесток ты бываешь, товарищ Тарасов. Молодые души нам доверены. Условия службы необычны…

– Десантник – штука немягкая, комиссар! Его предназначение – бой без пощады! А условия не мы с тобой создаем – фашист!..

– А как ты оцениваешь положение бригады?

– Странный вопрос! Разве ты сам не в курсе?.. Хреновое снабжение. Много просчетов в командовании. Большие потери сразу… Да ты к чему это клонишь, комиссар?..

Мачихин остановился и поднял ограждающе руки:

– Только не о том, о чем ты сейчас подумал, Николай Ефимович. Нет и нет! Говорю честно: сердце болит. Угасает пыл, меняется к худшему настроение немалой части бойцов бригады. Появились обмороженные. Раненые без помощи… В данных условиях можно было бы и сердечнее…

– И это мне в зачет? Давай, комиссар, выкладывай!

– Фу ты, товарищ комбриг! Как еж колючий… Должны же мы быть едины в оценке…

– Единодушие бывает только на погосте!

Мачихин сделал усилие над собой, чтобы не разразиться упреками и не свести разговор к мелкой стычке раздраженных людей.

– Нужно что-то предпринять, чтобы накормить, поддержать личный состав, Николай Ефимович.

– Связные посланы же через линию фронта. Сам знаешь, – остывал Тарасов. – Смотришь, в Валдае раскачаются. – Болезненно скривилось его круглое лицо: – Черт возьми, как легко быть умным задним умом!..

– Разведка Малеева на Малое Опуево обнадеживает. Не попробовать ли? – Мачихин набивал трубку табаком.

– Запрет на бригадный бой не по главной цели не снят. – Тарасов нерешительно примолк, помял свою рыжеватую бороду. – Сутки погодим, а потом… В Опуево ведь штаб СС… – Не дождавшись ответных слов, командир бригады вернулся в штабной шалаш.

* * *

Приказ комбрига об усилении диверсионной деятельности исполнялся в батальонах неукоснительно. Как утверждает бывший фронтовой разведчик В.А. Храмцов, за время нахождения в заданном районе «десантники всякий раз, переходя дороги и зимники, разрушали мосты, трубы водоотводные, делали завалы на проселках, портили связь: кабели, проводные телефонно-телеграфные линии». Его данные как бы засвидетельствованы письмом из Перми от Ю.Д. Вечтомова: