Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ

– Преследуют неудачи, как обреченных! На Поломети, под Доброслями, вот опять под Черной…

– Ну и фашистов побили изрядно! – не согласился Александров.

– Могли бы лучше. Ведь мы – большевики и спрос с нас особый. Вот какие пироги, Алеша!..

Никитин маялся в поисках причин провалов и лишений, выпавших на долю молодых воинов. У него было много предположений и ни одного бесспорного.

«Штабу Северо-Западного фронта. Разведотдел полковнику Деревянко.

Отметка 80,1.

Ночь на 29.03.42 на участке Каменница – Корнево противник оказал упорное сопротивление. Между пунктами блиндажи пулеметами. Корнево, Каменница батареи зенитных пушек, крупнокалиберные пулеметы. Три блиндажа взорваны. Ново-Маславо – Икандово линии связи перерезаны. Там же 200 метров южнее дороги снежный вал. Фронтом юг 300 метров отметки 84,7 – пять блиндажей противника пока не заняты.

Ночь на 29.03.42 противник произвел налет артминогнем до 30 минут каждый по расположению бригады из Лунева, Икандова, Старого Маслова. Противник непрерывно ведет авиаразведку, преследует артогнем.

Степанчиков умер у меня на руках 28.03.42.

Решетняк».

Сложность, критичность обстановки той поры раскрывает в своих заметках полковник в отставке В.М. Рыбин, проживающий ныне в городе Куровская Московской области.

«Наша попытка выйти к своим из немецкого тыла в районе Корнево – Лунево – Черная вылилась в тяжелый, затяжной и кровопролитный бой. – Василий Мокеевич был в МВДБ-1 начальником оперативного отделения штаба и, наверное, больше других осведомлен о ситуации, сложившейся в самых последних днях марта 1942 года в районе выхода десантной группы из Демянского котла. – На этом участке фронта немцы имели сильные оборонительные сооружения, местность была пристреляна заранее. И неудивительно: именно здесь части 130-й стрелковой дивизии проявляли наибольшую активность и командование врага держало свои войска в напряжении. К тому же в ходе боя на прорыв неприятель сумел подтянуть из ближних гарнизонов – Маслово, Икандово, Пеньково – артиллерию и минометы. К великому огорчению, должных взаимопонимания и взаимодействия с подразделениями 34-й армии сперва не было.

Отсутствие средств усиления и прикрытия, нерегулярное снабжение боеприпасами, снаряжением, продовольствием, частые перерывы в связи со штабом войск Северо-Западного фронта – всего этого было в изобилии во время нашего тылового рейда в марте – апреле 1942 года. Нередко бригада оказывалась в крайне тяжелом положении. Приходилось добывать трофейное оружие и пускать его в дело, отбирать у врага продукты. Особенно туго доставалось тому, кто ломал лыжи. Где их взять?.. Снег – по пояс. И вот боец или командир с лыжными палками, как кавалерист с седлом на плече без лошади, по колено в снегу идет на марше, а то и в бой из последних сил. После изматывающего ночного перехода, уснув у костра, десантник нечаянно сжигает валенки – новая беда!..

Ночные сражения под Черной, в районе Лунево – Корнево происходили в конце рейда, и сложности со снабжением возросли до крайности. Физическое состояние личного состава было на пределе. Немецкую линию обороны с тыла мы не преодолели, застревали на дорогах и вынуждены были отойти вновь в лес, на север. Фашисты не оставляли нам шанса – над временными биваками дотемна вертелись разведчики, выглядывая с неба лыжников. Они корректировали огонь своих орудий и тяжелых минометов.

После решения комбрига снова атаковать врага через сутки, к вечеру 28 марта 1942 года объединенная группа десантников укрылась в густом бору. Для нас с начальником штаба И.М. Шишкиным саперы быстро сварганили подобие шалаша. Внутри него мы разрабатывали план передислокации и маршруты к месту прорыва. Намеревались ломать заслоны фашистов в направлении Ожееды, Печища, Черная, обходя Лунево и Корнево. В шалаше находились начальник химической службы МВДБ-1 и ординарец начальника штаба. Поступали донесения из батальонов и отдельных рот. Шишкин помечал карту…

Немец изредка бросал мины, и темные султаны сырой земли то и дело вырастали в отдалении. Но вот мина, как негаданный гостинец, упала рядом. Шалаш загорелся. Я схватил карту и планшетку. Кроме меня, все находившиеся в шалаше погибли. Меня тяжело ранило. Командир бригады Н.Е. Тарасов и комиссар Ф.П. Дранищев находились от места взрыва метрах в двадцати. Они простились с убитыми. Комиссар взял партийный билет И.М. Шишкина.

То была для меня тяжелейшая утрата. И не первая. Я не мог никак забыть гибель Ивана Мосалова, моего помощника и друга. Всего чуть больше суток минуло – два сердечных товарища!.. После выхода из тыла мне довелось встретиться с женой Ивана Степановича Мосалова. Она приехала из Удмуртии в Москву с двумя сыновьями. Близнецы были очень похожи на отца. Сама она учительница. Пришлось рассказать ей горькую правду. Скорбная вышла встреча».