Десантура разминается

В-четвертых, ликвидация полевых командиров и их инструкторов. В ДРА Гнедичу удалось застрелить мушавера – инструктора из Китая. На территории РФ отряд Шварца-младшего ликвидировал инструктора по контактному карате, а заодно и всю его костоломную школу, ядро которой составляли беспредельщики-отморозки, в буквальном смысле терроризировавшие сразу несколько российских областей. Уничтожали банду прямо в спортзале, где отморозки отрабатывали боевые приемы на манекенах, одетых в милицейскю форму.

В-пятых, перехват опасного оружия – ракет типа «Стингер». Ну это в Афганистане были «Стингеры». У северо-кавказских боевиков в основном ПЗРК[19] «Стрела», как правило, отечественного производства. Благодаря Гнедичу и его ребятам многие летчики и авиапассажиры остались живы и ныне здравствуют.

Как и в Афганистане, спецподразделения десантников действовали боевыми группами по восемь-девять человек. И в отличие от крупных армейских соединений с тяжелым вооружением операции, проведенные ими, почти всегда были успешными и результативными. Как в ДРА, так и в России. Поначалу в отряде Гнедича было ровно девять человек. Вместе с командиром. Каждая спецоперация тщательно подготавливалась. Тем не менее с конца 90-х Валерий Арнольдович начал терять людей. По-разному это было, но всегда в боевой обстановке. На войне, как на войне. Новых же бойцов подобрать было очень непросто. Из последнего набора один только Крафт, он же лейтенант Красов из артиллерийского полка. Судьба у молодого комвзвода сложилась довольно круто. По сей день он находится в федеральном розыске за умышленное двойное убийство. Лейтенант был направлен в подразделение, где «держали власть» выходцы с Северного Кавказа, они же солдаты-срочники. Ни в грош не ставили офицеров, могли послать их по известному адресу, даже избить. Для срочников же некавказской национальности жизнь в воинской части и вовсе превратилась в ад. Тем не менее все офицеры, включая командира части, полковника, с этим почему-то смирились. Все, но не молодой лейтенант. Застав в карауле трех обкуренных наркотиками кавказцев, лейтенант Красов, будучи мастером спорта по вольной борьбе, скрутил всех троих, помял им физиономии, а затем отправил нарушителей дисциплины под арест. На выходе из воинской части лейтенанта ждали пятнадцать человек. У Красова оказался при себе пистолет, и он без долгих предисловий открыл огонь на поражение... Куратор вовремя узнал об этом факте и помог лейтенанту скрыться и замести следы. А затем пристроил его к Гнедичу.

Прапорщик Вагин мог молчать целые сутки. Кроме того, порой он казался неоправданно жестоким. Первая жена Вагина, с которой расписался еще до призыва, его не дождалась. А вторая, когда Вагин уже прапорщиком был, сбежала от него с подполковником медслужбы. Вагина замыкало по-серьезному, один раз даже застрелиться пытался. Пробовал лечиться, даже с психологом заниматься начал. Только психологом оказалась пустая, недалекая молодая баба, которая выслушала Вагина, а потом казенным голосом попросила прапорщика нарисовать на бумаге некое несуществующее животное. В этот момент Вагина, только что открывшего ей свою истерзанную войнами и бывшими женами душу, и переклинило. Для начала он сообщил бабе-психологу, что она сама животное, а потом... Психолог, по счастью, жива осталась, уголовного дела заводить не стали...

А от головных болей и «замыкания» Вагин вылечился, лишь попав в отряд Гнедича.

На сегодняшний день их осталось всего четверо. Но отряд продолжал сражаться. Иного выбора не было.

Дверь отворилась почти бесшумно, и в комнату вошел высокий, одетый в глухой, не по сезону плащ субъект в черной шапочке-полумаске. По обеим сторонам от него встали еще три незнакомца мощного телосложения.

– Случилось несчастье, полковник, – заговорил не желавший быть узнанным субъект.

Голос его был искажен и звучал, словно у монстра из триллера – видимо, с помощью специального, закрепленного во рту приспособления. В ответ Гнедич лишь молча кивнул и развел руками.

– Наркомафия выследила вас, Гнедич, но мы успели спасти вам жизнь, – продолжил искаженным низким голосом незнакомец. – Но вот вашему руководителю – нет.

– Что? – переспросил поднявшийся со своего места Гнедич.

– Тот, с кем вы разговаривали час назад, погиб, – произнес незнакомец.

Куратор погиб?! Каким образом?! Гнедич не знал, что ему делать дальше. Не знал даже, что говорить и о чем спрашивать этого безликого субъекта. Да и станет ли тот отвечать?

– Не могу сообщить вам подробностей, – точно прочитав мысли Гнедича, произнес своим нечеловеческим голосом незнакомец. – Но вы можете попрощаться с ним.

Войдя в соседнюю комнату, Гнедич и увидел тело Куратора, лежавшее на диване и полуприкрытое простыней. Никаких видимых ранений или повреждений Гнедич не заметил. Терять боевых товарищей полковнику приходилось не раз. Но сейчас он с трудом владел собой, стараясь ничем не выдать охватившего его отчаяния. Получалось, что Куратор погиб сразу же после его звонка?!

Его мысли прервал монстрообразный голос: