Десерт для герцога

Я едва справилась с порывом распахнуть дверь и, уперев руки в бока, высказать этим все, что я думаю о мужиках, без меня за меня решающих. Может, у меня кто другой на примете, и вообще…

– Ты, что ли, сынка трактирщика приголубил? Ева сказала, он ее обидел, и она прогнала, но она с таким бугаем не справилась бы.

– Он протянул свои лапы к той, что ему не принадлежит. Пусть скажет спасибо, что у Евы доброе сердце. Убил бы!

– Так вот откуда ты знаешь, с кем она была. – Эгберд вздохнул. – Не лез бы ты. Все равно ничем хорошим не кончится, она тебе не ровня.

– Да, – спокойно согласился Альбин. – Не ровня.

Обида свернулась внутри колючим комком, но прежде, чем я успела зажмуриться, прогоняя слезы, он добавил:

– Она законная, не то, что я.

Эгберд усмехнулся.

– Я не то имел в виду. Никуда твой отец не денется, признает.

Снова повисло молчание.

– Знаешь, чего ради его величество не поленился отправить гонца? Чтобы запретить своему кузену узаконить ублюдка. Неизвестно, действительно ли я его сын, и вообще… – Голос Альбина стал абсолютно трезвым, и яда в нем хватило бы, чтобы отравить море. – Вдруг неспособность зачать наследника передается по наследству? Тогда как у сэра Роберта Идена трое законных сыновей, и титул, перейдя к нему от старшего брата, попадет в надежные руки.

– И ты не нашел ничего лучше, чем нажраться от жалости к себе? А потом потащиться плакаться в подол девчонке? Такие, как она, страдальцев любят, конечно…

– Да пошел ты! – прошипел Альбин. – Говорю же, увидеть хотел.

– Днем не навидался?

– Разве ж это свидание… В самом деле, что ли, зазвать ее в замок? Лорд Бертрам был разочарован ужином в его честь, хотя леди Голданна очень старалась произвести впечатление, и пряностей не жалела. Виду не показал, конечно, но, кому надо, те заметили.

– Откажется. У нее, в отличие от тебя, есть разум.

– Я могу быть очень убедительным и настойчивым.

– Зачем? Разве мало доступных девиц?

– Может, я жениться собрался.

Эгберд хохотнул и резко оборвал смешок, будто чей-то взгляд или жест его остановил. Повисла пауза, и мне показалось, что в наступившей тишине стук моего сердца услышат и поймут, что у их разговора – разговора, который должен был остаться между двумя мужчинами – есть свидетель.

– Запала она мне в душу, крепко запала, – негромко и как-то очень обреченно сказал Альбин. – Не знаю, что в ней такого, только другой такой на свете нет и не будет. Никому не отдам, придется – и против воли господина пойду.

Снова повисло молчание.

– И давно? – мягко поинтересовался Эгберд, наконец.

– С того дня, как я попросил тебя и твоих парней поработать. Заметил-то раньше, месяц или два назад, когда в этот трактир заезжал поглядеть, что тут творится. Заметил и заметил, мало ли смазливых девчонок. А когда она ко мне пришла…

Я затаила дыхание. Неужели расскажет? Похоже, несмотря ни на что, отношения между бывшим наставником и учеником, занявшим его должность, остались хорошими, но всему же есть предел!

– Словом, в тот день, когда мы с тобой договорились, я и пропал.

– Три дня от силы, значит, прошло. Тогда не торопись словами бросаться. Помнишь, сколько у тебя уже таких зазноб было?

– Эта особенная. Как будто нездешняя.

Сердце заколотилось как ненормальное, а губы против воли расплылись в улыбке. Значит, я в самом деле ему нравлюсь!

– И все были особенные, – безжалостно припечатал Эгберд. – Иди проспись, а утром, на трезвую голову, подумай еще раз. Если сумеешь вспомнить, о чем мы говорили.

– Забудешь такую, как же. – Снова зашуршало. – Что-то разнылся я, прямо как баба. Разбудишь хозяйку, чтобы комнату мне нашла?

– И не подумаю, за весь день не присела. Да и гостевых комнат свободных нет, насколько я видел.

– Так, может, в спальню пустит, – хмыкнул Альбин.

– Пока я ее охраняю – шиш тебе, а не девичья спаленка. С парнями моими заночуешь, не развалишься. Вставай. Руку давай, как ты сюда-то доехал?

– А кто меня в седле учил держаться? – Снова тяжелый вздох. – Как же завтра будет худо…

– Сам…

– Да знаю, что сам дурак. Веди давай.

Негромко открылась и закрылась дверь. Шагов я не услышала, только замерла, когда раздался взрыв ругани. Неужели с лестницы свалился? Как бы не покалечился. Хотя если из седла не выпал, пока от замка доехал… Нет, вроде все в порядке. Лестницу эти двое одолели хоть и не сразу, но без травм.

Я свернулась клубочком под кусачим шерстяным одеялом, пытаясь выкинуть из головы услышанное. Ничего не вышло. Безуспешно поворочавшись, наверное, с час, а может, и больше, я поняла, что не усну. Проще встать и заняться делами. Вон, хоть бульон сварить на завтра. Похмельному страдальцу, да и остальным пригодится. Рассол, говорят, лучше, конечно, но рассола у меня не будет до зимы.

Я села, нашаривая ногами деревянные сабо, в которых ходила в доме и во дворе. С чего это я так озаботилась состоянием Альбина, что готова среди ночи ощипывать курицу и варить бульончик? Угодить хочу?