Десерт для герцога

– Не настолько дорого, чтобы распугать всех, – пожала плечами я. – Те, кому нужно дешево, пусть ночуют в деревне. У нас останутся те, кому не все равно, что есть и как спать, и кто готов немного доплатить за удобство.

Сестра помолчала, явно сомневаясь, наконец проговорила:

– Может, ты и права, будь у нас, как у всех, тот купец, что уехал утром, не стал бы расхваливать наш трактир другу. Но все-таки странно все это. Ты странная стала. Как будто подменили в тот день, когда… – Она бросила быстрый взгляд на Джеффри, сидевшего в зале. – Когда уходила добыть денег.

Хорошо, что я уже говорила с Филом. Меня не испугал вопрос, да и ответ был готов.

– Подменили, – не стала спорить я. – Я словно умерла в тот день, когда не смогла через себя переступить. В тот день мне стало ясно, что, как бы ни любила свою семью, есть вещи, на которые я пойду, только если настанет совсем край. – Я начала скатывать тесто в рулетик. – Но если я буду сидеть и просто ждать избавления или надеяться, что кто-то расскажет мне, как правильно поступить, чтобы все исправить, конец наступит очень скоро. Господь помогает лишь тем, кто не опускает руки. Надо думать самой, решать самой и действовать самой.

Я убрала готовую «улитку» под полотенце.

– А если не выйдет? – спросила сестра, забирая у меня скалку.

– Значит, не выйдет. Но если ничего не делать, не выйдет точно.

Пока мы пекли хлеб и лепешки, пока наводили порядок в трактирном зале, наступила ночь. Вынося помои в компост, я остановилась, разглядывая небо такое звездное, какое увидишь разве что высоко в горах, далеко от человеческого жилья. Где-то я читала, что звезды, огромные солнца, движутся в пространстве, со временем изменяя очертания созвездий, и, если знать закономерности этого движения, можно вычислить век, в котором оказался. Жаль, что я не разбираюсь в созвездиях, разве что большую медведицу могу найти и полярную звезду. Обе были на месте и, как мне показалось, ничуть не отличались от привычных. И луна обычная, разве что чересчур яркая, в городе, где вечно горят фонари или окна, луна вовсе не такая.

Странно, но эта жизнь, полная тяжелого труда, начинала мне нравиться. Наверное, потому что я и раньше работала на кухне, и в этом мало что изменилось. А может, потому что тут я была не одна. Дома-то по мне, поди, никто и не плакал. Ваня, разве что, да и то… Впрочем, посмотрим, что я запою, когда вернется Гильем. Но и эта мысль не напугала меня. Теперь, когда я знала, кто стоит за наемниками, надежда окрепла. Глупо, но я верила Альбину.

Закончив дела, я отправила младших наверх. Сегодня моя очередь спать у кладовки. Устала я так, что уснула бы и на голых досках. Но едва начала проваливаться в сон, с улицы донесся топот копыт, потом кто-то стукнул в дверь, раз, другой, а после раздался голос Эгберда:

– Одурел совсем, посреди ночи в чужой дом ломиться?

– А что, уже ночь? – Голос Альбина, ответивший ему, звучал странно. Непривычно.

– Так упился, что луну от солнца отличить не смог? Как только лошадь ноги не переломала! – проворчал наемник.

– Так светит ярко! И я светляк сделал, вот!

В ответ раздался взрыв ругательств – похоже, зажженный без предупреждения огонек, или как он назывался у магов, ослепил Эгберда. Альбин не остался в долгу, тоже перечислив всех родичей бывшего наставника и их неизящные привычки. Притих на пару мгновений и снова разразился руганью.

– Кто додумался яму посреди двора вырыть?

– Глаза не надо заливать, и под ноги желательно бы смотреть, – хмыкнул наемник. – Какую-то диковинную штуку затеяли, хлеб печь. Я о таких слышал, но сам не видел.

– Ты-то понятно откуда слышал. А они?

– Почем мне знать? Ева говорит, от кого-то от купцов. Может, и не врет.

– Может, – согласился Альбин.

Что-то прошуршало о дверь.

– Что, так на земле под дверью и будешь сидеть, как пес? – поинтересовался Эгберд. – Спят все, а я твоей дури потакать не намерен. Сунуть бы тебя в море, охолонуть, пока не протрезвеешь.

– Так сунь. Ты со мной справишься… а, может, и нет.

– Шума будет много, людей будить не хочу. Да и не подобает, я все-таки здесь никто, а ты – сын владетеля.

– Еще тоже милордом обзови, и тогда я не посмотрю, что ты старше, – беззлобно проворчал Альбин.

– Тогда точно придется тебя в море сунуть, охолонуть. Но лучше проспись-ка ты. Пойдем, устрою в нашей комнате.

– Погоди, не убежит комната. Посижу, подышу, луна, вон, какая.

С минуту мужчины молчали, лишь протяжно, на одной ноте пел сверчок.

– Что тебе дома-то не сиделось? Смотрел бы на луну в окно сколько влезет.

Альбин заржал.

– Я тебе что, девка у окошка сидеть, на луну глядеть да вздыхать?

– Лучше, конечно, под дверью трактира сидеть. Чего тебя все-таки из дома понесло?

– К вам приехал, отчета спросить.

Эгберд рассмеялся.

– Какой тебе отчет, с утра не вспомнишь, о чем сегодня говорили. – Его голос стал серьезным: – Нет ничего. Может, отец их и в самом деле контрабандой промышлял, но эти ни при чем.

А я-то, дура наивная, думала, будто Альбин прислал их меня защищать! А он отправил их шпионить! Эгберд, между тем, продолжал: