Десерт из каштанов

– Ну, с точки зрения природы и эволюции, мы вообще зло, – вмешался в разговор Арсений, стряхивая с груди крошки. – Если природа сама регулирует популяцию и выживать должны только самые умные, сильные, здоровые и выносливые, то мы играем против нее. Если бы медицина существовала в эпоху кроманьонцев, например, в качестве инопланетного вмешательства, человечество вымерло бы задолго до рождения Христа. Я в этом уверен. В крайнем случае превратились бы в уродцев-мутантов. А потом все равно вымерли бы.

– Да вы сегодня оптимист, – хохотнул Илья. Арсений неопределенно улыбнулся и вышел.

По коридору навстречу ему летящей, ровно как из песни, походкой (как, как она держится на этих шпильках?) шла Вероника Баева.

– Арсений Сергеич, нам необходимо поговорить, как я понимаю… – кивнула она и подождала, пока Гаранин отопрет перед ней свой кабинет. Он и понятия не имел, о чем уж так необходимо им беседовать. Но ведь с женщинами лучше не спорить в открытую…

– Я вас внимательно слушаю.

Вероника села напротив него, мимолетным движением огладила колени, затянутые в блестящую лайкру чулок, достала из кармашка сумки упаковку бумажных платочков и одним из них осторожно обмахнула абсолютно сухие глаза. Надсадно всхлипнула.

– Я приняла решение. Вы не представляете, как это трудно и непросто, и… я не знаю, как это описать словами. Это ведь мой папа… и… Вы должны понять.

– Понимаю, – осторожно отозвался Гаранин, не вполне, впрочем, уяснив предмет ее решения.

– Ну так вот. Я знаю, нужно разрешение, согласие членов семьи… Не представляю, каким присутствием воли, каким хладнокровием нужно обладать, чтобы решиться на такое. Я не спала ночей после того, как узнала, и все думала, думала. Позвонила подругам, мне даже, представьте, психолога посоветовали. Я, правда, не пошла… Но терзания были такие… врагу не пожелаю, не пожелаю, правда! Так тяжело это произнести, у меня просто не поворачивается язык. Господи, как же так… В общем… Одним словом… Ох. В общем, я согласна.

Она замолчала и принялась изучать лицо Арсения своими красивыми косящими глазами в обводке темного карандаша. «Ждет моей реакции», – понял Арсений и чуть нахмурился. Ее, видимо, это не удовлетворило:

– Подписать бумаги ведь какие-то надо? Пусть тогда готовят, я завтра приеду. Или вам еще нужен кто-то? Моего согласия ведь достаточно? Я наследница, так что все в порядке. Ведь я за него ответственна… Мать наша давно уже умерла, так что я ближайший родственник. Хотя, конечно, строго говоря, нас двое, но… Вы не подумайте, брат не будет против! Если что.

– Против… чего? – мягко поинтересовался Арсений.

– Да отключения же!

– Отключения от чего? – Почему-то представилась трансформаторная будка с пучком торчащих проводов и рядом рубильник. Или большая красная кнопка. – Вероника Владимировна, вы продолжаете говорить загадками, а у меня после сегодняшней операции пропало всякое…

– Отключения моего отца, Владимира Баева, от аппарата ИВЛ, или дыхания, или как он там у вас называется! – выпалила дама, перебив его.

Гаранин очень постарался не вытаращивать глаза. Очень. Вероятно, это удалось.

– Так, – начал он осторожно. – Вероника Владимировна. А кто вам сказал, что такой вопрос вообще стоит? Ваш отец в коме.

– Ну правильно, в коме! – всплеснула она руками. – Я и говорю, что его надо отключить!

– За него дышит машина, однако сердце бьется, и мозговая деятельность сохранена. Насколько – это другой вопрос, но он сейчас не решается.

– Так а… Он же… Господи, да вы меня совсем уже запутали! – рассердилась красавица. – И что?

– И ничего. Люди лежат в коме долго. Иногда это недели, иногда месяцы. Бывает, что и годы.

– Но… нет никаких гарантий, что он… жив?

– Однако он точно не мертв, вот что важно. И отключить его – все равно что убить. А его не для этого откачивала целая бригада реанимации.

– Плохо откачивали!

Вероника Баева рывком встала и повернулась к Гаранину спиной. Какое-то время она молча изучала стену. Арсений видел, как ее шея покрывается красными пятнами.

– И что же это значит? Я зря звонила нотариусу?

Гаранин пожал плечами:

– Я знаю одно. Отключить его можно, если соберется консилиум и констатирует смерть мозга.

– Я поняла. Я все поняла, – высоким и странным голосом заговорила гостья. Арсений готов был поклясться, что она в ярости. – Всего доброго!

– До свидания.

– Телефон главврача не подскажете?

– Второй этаж, приемная прямо у центральной лестницы.

Красная, что ее туфли, Вероника Баева выскочила в коридор. Арсений покачал головой и устало потер глаза.

Через час позвонила Шанель.

– Арсений Сергеич, привет.

– Здравствуйте, Лидия Алексеевна, – он зажмурился, как от головной боли, примерно догадываясь, что сейчас последует.

– Давай признавайся, зачем Веронику Баеву обвинил?

– Я? – поразился Гаранин. – В чем?

– В том, что она хочет отца убить. Такими словами не бросаются. Покушение на убийство все-таки, статья…