Дешевле только даром

Я набрала ряд цифр, записанных карандашом на внутренней стороне обложки, и приготовилась говорить. В трубке щелкнуло, и мужской, крайне сердитый голос произнес с раздражением:

— ..за первый квартал, за первый, а не за второй! Сколько можно объяснять? И скажи Дубинкину, чтобы немедленно подготовил выборку! Что? Какая командировка? Вот он пускай сначала представит мне, что положено… Алло, комитет по сельскому строительству!

До меня дошло, что последняя фраза предназначена уже мне, и я после некоторой запинки попросила:

— Здравствуйте, позовите, пожалуйста, к телефону Чижова Петра Алексеевича!

— Чижова? — недоуменно повторил сердитый голос и тут же провозгласил в пустоту невидимого мне помещения. — Кто видел Чижова? Где он вообще? — Не получив, видимо, вразумительного ответа, голос опять обратился ко мне:

— Не могу я позвать Чижова! А кто его вообще спрашивает?

— Его спрашивает Бойкова, — строго сказала я. — Ольга Юрьевна.

— Бойкова… Бойкова… — озадаченно закуковал мой собеседник, напрягая память. — Из архива, что ли? Ну, нет его, вашего Чижова!.. А, вот он появился! Ты где вообще ходишь, Чижов?! Тут тебя из архива спрашивают, весь телефон уже оборвали! А ты где-то ходишь! Нужно объяснять, что такое рабочая дисциплина?

Мне было слышно, как Чижов что-то сконфуженно бормочет, пытаясь объяснить свое отсутствие. Настроение у меня ушло — кажется, в этом комитете были совсем строгие порядки, — вряд ли в таких условиях мне удастся побеседовать с Чижовым спокойно.

Однако суровый начальник все же допустил Петра Алексеевича к трубке. Через минуту я услышала его осторожное дыхание и преувеличенно бодрый голос:

— Алло, Чижов слушает!

— Здравствуйте, Петр Алексеевич! — сказала я. — Меня зовут Ольга Юрьевна. Вы меня не знаете, но мне крайне необходимо с вами побеседовать.

— Побеседовать? — деловито переспросил Чижов. — А по какому вопросу?

— По личному, — ответила я. Чижов, кажется, растерялся. Он немного помолчал, потом спросил недоверчиво:

— Простите, это из архива звонят?

— Нет, Петр Алексеевич, не из архива, — сказала я. — Строго говоря, я вообще из другого города…

— Что-то я ничего не пойму, — начал потихоньку кипятиться Чижов, видимо, чувствуя себя неуютно под испепеляющим взглядом шефа. — Объясните все толком, я очень занят!

— Мне нужно обсудить один важный вопрос, — монотонно проговорила я. — Он касается вашей личной жизни. Когда мы сможем увидеться? — Мне не хотелось объяснять всего при дочери Чижова, которая вовсю таращила на меня голубые глаза и слушала в оба уха.

— Повторите, как вас зовут… — вдруг беспомощным голосом произнес Чижов. — Я не совсем понял…

— Меня зовут Бойкова Ольга Юрьевна, — сказала я терпеливо. — Но, повторяю, меня вы не знаете. Я из города Тарасова. А вот имя Татьяна Петровна вам что-нибудь говорит?

Пауза в трубке теперь сделалась невыносимо долгой. Потом послышалось совершенно смятенное беканье и меканье, из которого с трудом удалось выхватить несколько более-менее осмысленных слов:

— Да.., конечно.., только сейчас я не могу… Может быть, вы подойдете в обед?..

— Хорошо! — решительно перебила я. — В обед — это когда? И куда мне подойти?

— Обед? Э-э… В час! В час я буду ждать вас в садике напротив ворот… Это на площади Минина и Пожарского…

— Как я вас узнаю? — спросила я.

— Меня? Э-э… Ну, допустим, у меня будет газета… «Футбол», ладно? — тут он вдруг сказал преданно-виноватым голосом:

— Заканчиваю, Иван Тимофеевич! Какая-то дальняя родственница, хе-хе…

— Ладно, в час я вас найду! — пришла я ему на помощь и повесила трубку.

Голубоглазая девица безмятежно пялилась на меня, перекатывая во рту жвачку.

— Твой папа, похоже, очень добрый человек? — спросила я.

— Когда как, — пожала она плечами. — Ну вообще-то обычно — да, добрый… А вы, значит, из Тарасова приехали? Ну, и как там?

— Жарко, — сказала я и распрощалась. До часу у меня еще оставалось время, и я покаталась по городу. Какими-то особенностями архитектуры, близостью Волги он слегка напоминал Тарасов, но, пожалуй, различий было гораздо больше. Иначе располагались улицы, иными были достопримечательности, и вообще облик города казался более торжественным и строгим — возможно, за счет древних стен кремля или обрывистых неприступных берегов, на которых располагалась верхняя часть города. Однако здесь тоже вовсю сверкало солнце, зеленела листва вдоль тротуаров и синела бескрайняя Волга под обрывом. Пожалуй, оживленнее было на воде: я заметила паруса небольших яхт вдалеке от берега, несколько грузовых суденышек и два белоснежных красавца теплохода, бороздящие фарватер. На набережной у причала стояло еще три речных лайнера — туристический сезон был в разгаре.

Обедать мне совсем не хотелось. Я съела порцию мороженого в уличном кафе и наконец поехала на место встречи.

Припарковав машину в маленьком переулке, я пешком дошла до площади и направилась в сквер, расположенный напротив красных стен Нижегородского кремля.