Дешево и смертельно

Тринадцатый номер оказался на самом верхнем этаже гостиницы в мансарде, поэтому потолок в комнате был скошен. Комнатка вообще была очень маленькая, а когда Надежда решила позвонить Ирке Моисеевой… то есть мадам Ларош, оказалось, что телефонный аппарат на столике носит чисто декоративный характер и просто ни к чему не подключен. Но это все были мелочи, главное – вокруг был Париж, самый настоящий Париж, самый волнующий и удивительный город в мире, а когда Надежда приняла душ и переобулась в удобные кроссовки, она подумала, что жизнь все-таки прекрасна.

И в этот самый момент Рита завопила как ужаленная:

– Надежда Николаевна, мы прозевали!

– Что такое, Рита? – Надежда от испуга выронила зеркальце, в которое разглядывала свои запущенные брови, думая, что ими срочно нужно заняться, а времени нет. – Что мы прозевали?

– Ну как же, в файле у Анны Шиповой записано время встречи семнадцатое мая 17.30. А сейчас уже семнадцать сорок! Мы прозевали время встречи!

В волнении Рита не помнила, говорила ли она об этом раньше Надежде или нет, но некогда было разбираться. Надежда же решила принять все как должное и не обижаться.

– О господи! – Надежда схватилась за сердце, вскочила, бросилась к дверям, но возле самой двери остановилась, повернулась на сто восемьдесят градусов и захохотала:

– Что такое, почему вы смеетесь? – Рита смотрела на соседку в полной растерянности. – Ведь теперь мы ничего не узнаем! Получается, я зря сюда приехала!

– Извини, Ритуля. – Надежда Николаевна перестала смеяться и вытерла глаза кружевным платочком. – Этот смех чисто нервный, не волнуйся, мы никуда не опоздали. На твоих часах 17.40?

– Ну да. – Рита недоуменно пожала плечами.

– Значит, ты их не перевела в аэропорту. И я не перевела. У нас на часах – московское время. А по-местному сейчас еще только 15.40, так что у нас в запасе почти два часа.

– Действительно, – Рита облегченно вздохнула, – что-то я плохо соображаю, наверное, на меня Париж так действует.

– Ну в любом случае времени не так уж много, нужно действовать, – Надежда взяла болванку с ключом и решительно направилась к выходу.

Бульвар Клиши, на который они вышли, был шумный, многолюдный, широкий, где на каждом шагу русским туристкам предлагали купить футболки с видами Парижа, сумки, путеводители, полуметровые бутерброды с тунцом или сыром, платья, зонты, подушки, шляпки, фотоаппараты, туфли и еще сотни разных вещей – недорогих, как убедилась Надежда, быстренько переведя в уме евро на рубли, но явно не самого лучшего качества. Торговали всем этим разнообразным барахлом преимущественно арабы. Надежда заметила, что этот район Парижа вообще населяли по большей части мусульмане, и это натолкнуло ее на перспективную идею, особенно когда она внимательно оглядела Риту, сбросившую ненавистный белокурый парик.

Заметив очередную лавчонку, торгующую цветастыми восточными нарядами, она затащила туда удивленную упирающуюся Риту и показала ей длинное платье из темно-малинового шелка с золотым шитьем.

– Тебе нужно купить что-нибудь в таком духе.

– Зачем? – удивилась Рита. – Я таких вещей не ношу!

– Это раньше ты их не носила, а сейчас придется! Шипова тебя в лицо знает, меня тоже, поэтому в нашем присутствии никакого разговора явно не получится, и мы ничего не узнаем. А если ты превратишься в знойную женщину Востока, каких вокруг тысячи – кто тебя узнает? Так что забудь о своих вкусах и быстренько превращайся в мусульманку.

Рита оценила идею, и через десять минут рядом с Надеждой Николаевной стояла стройная алжирская девушка в платье до полу и покрывале, закрывающем лицо до самых глаз. Живые яркие карие глаза нисколько не нарушали общего впечатления, и хозяин лавки, пузатый мусульманин с длинными усами, пришел в такой восторг от преображения русской дамы, что сделал ей огромную скидку.

– Вот теперь мы готовы к наружному наблюдению, – удовлетворенно произнесла Надежда, выходя из лавки, – а вот, кстати, и улица Жерандо.

Дамы свернули на узенькую улочку, прошли мимо индийского ресторана с резными дверями темного дерева и огромным медным слоном в витрине и увидели табличку с надписью Отель «Манифик».

Стараясь не бросаться в глаза, Надежда заглянула сквозь стеклянную дверь в холл отеля. Этот, с позволения сказать, холл был таким маленьким, что в нем едва ли поместились бы одновременно больше пяти человек. За стойкой дремал обычный для этого района молодой араб, а перед ним стояла Аня Шипова, занятая своим обычным делом – попытками успокоить своего несносного ребенка.

– Так, – Надежда вытащила из-за дверной ручки засунутую туда газету и, прикрыв ею лицо, как делают шпионы в кино, сказала Рите: – До назначенного времени осталось пять минут. В холле они разговаривать не будут, там слишком тесно, все видно и слышно каждое слово.