Дешево и смертельно

Итак, они с Надеждой Николаевной бежали в метро, стараясь уйти от преследования, Рита была озабочена только тем, чтобы не потерять Надежду. Араб со сросшимися бровями остался далеко позади, и не успела Рита перевести дух, как встречный молодой человек такого же мусульманского вида с длинными черными волосами схватил ее за руку, другой рукой обнял, и Рита почувствовала легкий укол в правый бок. Она не потеряла сознания и не забилась в конвульсиях, она просто впала в ступор. Подоспел тот самый первый араб, оба подхватили Риту под руки и увлекли в поезд. Рита осознавала, что ее похищают, но не могла ни кричать, ни сопротивляться. Со стороны все выглядело обычно: два араба, а с ними родственница или подруга – Рита ведь была в том длинном восточном одеянии, которое Надежда уговорила ее купить на бульваре Клиши.

Рита чувствовала, что предметы расплываются перед глазами, и к моменту, когда арабы выволокли ее из метро и подвели к небольшому фургончику, в каких перевозят овощи, она полностью отключилась.

Сейчас Рита прежде всего ощутила легкое сотрясание поверхности под ней, услышала шум мотора и поняла, что машина едет. Она подтянула ноги и попыталась сесть, опираясь на стену. Когда прошли тошнота и головокружение, Рита осознала, что сидит в маленьком закутке, отгороженном штабелями ящиков. Места было так мало, что лежащий человек мог находиться там только скорчившись, как зародыш в утробе матери. От ящиков пахло сырой землей и подгнившей капустой.

Ее похитили и везли теперь куда-то. Но куда? По всему выходило, что ничего хорошего ждать ей не приходится. Но, как говорила тетя Люба, не нужно преждевременно опускать руки, это всегда успеется…

Машина ехала быстро, не останавливаясь и не притормаживая, из чего Рита сделала вывод, что едут они не по парижским улицам. Сколько же она находилась без сознания? Не больше десяти – двенадцати часов, надо думать. Не стали бы бандиты вырубать ее так надолго – они же не знали, как подействует наркотик на ее организм…

Рита взглянула на руку: швейцарские золотые часы исчезли. Все правильно, этого следовало ожидать. Но все же арабы похитили ее вечером часов в семь. Скорее всего, сейчас утро следующего дня. Они едут с большой скоростью по ровной дороге. Может ли Рита предположить, что ее везут в сторону Лазурного Берега? Наверное, может, потому что матерей с детьми тоже везли на Лазурный Берег. И там, очевидно, разлучали.

Рита еще раз оглядела ящики. Они были гладкие, пластмассовые. Рита пожалела, что нет в них ни торчащих гвоздей, ни жестяных полосок – можно было бы попробовать перетереть веревки. Но что это ей даст? Она заперта в закутке, как в клетке…

Часа через два, когда Рита окончательно изнемогла и перестала чувствовать руки и ноги, машина неожиданно замедлила ход, круто свернула в сторону, проехала еще минут пятнадцать и остановилась. Послышались мужские голоса, металлический лязг, затем фургон медленно проехал еще немного и встал окончательно. Задние двери фургона открылись, и кто-то, ругаясь по-французски – Рита разобрала слово «мерд», – принялся отодвигать ящики. Рита скользнула на пол и замерла в самой беспомощной позе.

Увидев ее, араб со сросшимися бровями – Рита наблюдала за ним из-под ресниц – разразился раздраженной тирадой. Рита французским владела неважно, да еще и говорили-то арабы на ужасающем диалекте, но все же удалось разобрать некоторые слова. Араб ругался, что тот, второй, вколол Рите слишком большую дозу наркотика, по его подсчетам, Рита давно уже должна была прийти в себя.

– Развяжи ее, – командовал араб, – иначе конечности окончательно затекут, и она в Антибе не сможет идти самостоятельно. Ты же знаешь, в порту вечно шляются легавые, они могут заметить, что мы несем на катер беспомощную бабу…

Рита внутренне обрадовалась: ее везут на Лазурный Берег, в Антиб. Хотя, если разобраться, радоваться было нечему.

– Еще долго ехать, – возразил второй араб, появившись рядом с первым, – она в дороге может устроить нам неприятности…

– Делай что велят! – рассердился первый. – И приведи ее в чувство, а то как бы она не окочурилась, и тогда мы ничего не получим от Дауда.

Более молодой перерезал ножом веревки, и Рита едва успела скрыть набежавшие от боли слезы. Араб рывком усадил ее и плеснул в лицо водой из пластиковой бутылки. Рита от неожиданности закашлялась, подняла веки и постаралась сделать взгляд как можно более мутным. Араб хлопнул ее по щеке, она упала от удара без всякого сопротивления, как тряпичная кукла.

– Не бей по лицу, – заметил первый араб, – если ее отмыть и одеть приличнее – будет красивая баба. Дауд даст за нее много, не то что за этих полудохлых кляч.