Дешево и смертельно

Надежда исподтишка разглядывала своих конвоиров. На вид им было лет по двенадцать-тринадцать, мальчиков и девочек поровну. Очень загорелые, светловолосые, голубоглазые, красивые как на подбор, мускулистые и спортивные, они были в одинаковых шортах и футболках с изображением скорпиона – такого же, как на воротах и над входом в замок. Между собой они изредка вполголоса переговаривались по-французски.

– Ребята! – наудачу обратилась к ним Надежда по-русски. – Куда вы нас ведете? Вы что – в войну играете? А по-русски вы не понимаете?

Одна из девочек, шедшая рядом с Надеждой, сбилась с шага, посмотрела на Надежду удивленно и растерянно и хотела что-то сказать, но рослый мальчик прикрикнул на нее по-французски и оттеснил в сторону.

– Что он сказал? – шепотом спросила Надежда Ирку.

– Не вздумай говорить по-русски! – вот что он сказал.

– Значит, они по-русски понимают, – констатировала Надежда.

На нее все происходящее производило странное впечатление – их с Иркой конвоировали дети, которым по возрасту полагалось бы играть в игры, но их молчаливая серьезность, взрослая дисциплинированность, подтянутость и явно неигрушечное оружие в руках одного из них по-настоящему пугали. Может быть, это игра, но игра какая-то отвратительная и опасная.

Девочка, которая так болезненно отреагировала на русскую речь, снова подошла ближе к Надежде. Она шла рядом, искоса поглядывая на женщин, и порывалась что-то сказать. Надежда улыбнулась ей и вполголоса проговорила:

– Тебе одиноко здесь? Ты вспоминаешь маму?

Девочка дернулась как от удара и заученно выкрикнула:

– Любовь к родителям – это слабость! Будущие хозяева мира должны быть сильными! Господин граф – наш отец.

Мальчик, который одернул ее первый раз, снова что-то сказал по-французски. Ирка перевела:

– Все правильно, но говорить по-русски нельзя, господин граф будет недоволен.

– Бедная девочка! – громко сказала Надежда и попыталась погладить ее по руке, но девочка отшатнулась, а ее хорошенькое личико исказилось от противоречивых чувств.

Выбравшись из зарослей, женщины и их малолетние конвоиры оказались перед домом. Фонтан выбрасывал в небо искрящиеся струи воды, распространяя вокруг прохладу и запах свежести.

Отворилась входная дверь, и на пороге замка появился высокий пожилой человек с густыми седыми бакенбардами. Один из подростков – очевидно, их командир – обратился к этому человеку тоном хорошо вышколенного солдата. Ирка быстро переводила.

– Господин Себастьян, группа семь во время тренировки на местности задержала двух посторонних. Посторонние пытались вступать в контакт на низшем языке. Сестра Моника не проявила должной твердости и тоже использовала низший язык.

– Хорошо, – ответил Себастьян, – возвращайтесь на полигон, продолжайте тренировку. Сестре Монике пройти штрафные препятствия.

После этого он повернулся к задержанным женщинам и на почти безупречном русском языке сказал им:

– Добро пожаловать, дамы! Мы вас ждали.

Он распахнул дверь, пропустил женщин перед собой и, вынув из кармана мягкой кожаной куртки небольшой плоский пистолет, резким отрывистым голосом скомандовал:

– Вперед!

Войдя в замок, подруги оказались в большом прохладном холле. Пол его был вымощен в шахматном порядке черными и белыми плитами, в углу стоял рыцарь с алебардой. Из холла выходили в разных направлениях четыре двери.

– Сюда! – господин Себастьян указал пистолетом на низкую дверь в углу возле рыцаря.

Мадам Ларош, опасливо оглядываясь на провожатого, направилась к двери. Надежда замешкалась, внимательно осматривая помещение.

– Шевелись, старая кляча! – рявкнул господин Себастьян.

«Ах ты мерзавец, – подумала Надежда, – этих слов я тебе ни за что не прощу! Ты меня не знаешь, но ты меня еще узнаешь, и очень скоро!»

С преувеличенной медлительностью она подошла к двери. Мадам Ларош уже открыла ее и шагнула в темный коридор. Вдруг Надежда истошно завопила:

– Мышь! – и шарахнулась в сторону рыцаря. Оказавшись рядом с ним, она ловко пихнула железного крестоносца. С жутким грохотом рыцарь повалился на подбежавшего к месту действия господина Себастьяна. Этот невоспитанный мужлан охнул и упал на пол, подмятый центнером металлолома. Надежда наклонилась над поверженным врагом, убедилась, что он лишился сознания, и мстительно проговорила:

– Это меня ты посмел назвать старой клячей? На себя посмотри, вот тебе! – и изо всей силы лягнула его ногой в кроссовке.

Потом она развернулась, увидела в проеме двери Ирку, изумленно наблюдавшую за развитием событий, и крикнула ей:

– Скорее, бежим! Только не в эту дверь, раз он нас хотел вести туда – значит, нам туда не надо!

Она пересекла холл, распахнула высокую резную дверь на другой стороне и побежала по полутемному коридору. Подруга едва поспевала за ней, но хотя и дышала тяжело, сумела однако восторженно проговорить:

– Ну, Надька, ты даешь! Как ты его… рыцарем! Просто супермен… или супервумен!

– Спрашиваешь! – гордо ответила на бегу Надежда.