Дешевый роман

– Я теперь жалею, что ты убил ее, не задав такого вопроса. Ведь она могла смотреть в твой мир отстраненно, не затрагивая твоих скрытых чувств, и знаешь что, мой дорогой друг, когда я покончил с Жанной, то навсегда убил свои природные порывы к матери, и в какой-то степени она для меня стала чужой. Ведь во мне пробудилось мужское начало, я начал испытывать немыслимые чувства к настоящим женщинам, мне захотелось познать их суть, залезть своими руками в их тайны, перевернуть все, что есть, но найти ответ на каждый вопрос, который меня волновал. У меня было много вопросов, а потому я начал больше общаться с людьми однополыми, особенно с теми, кто познал свою природу и занял определенную позицию в жизни – иными словами с теми, кто был истинным хозяином судьбы, а не с рожденными в мужском теле… Не помнишь стихотворение Уильяма Хенли «Я капитан своей души, своей судьбы хозяин властный»? Не важно! Я тогда узнал много нового о женщинах, и в том числе о мире, что меня окружает. До того времени я даже не догадывался, что на этой планете есть кто-то еще, кроме меня самого. Но стоит всегда сортировать информацию, в таком потоке много залетает ненужного, главное – вовремя отследить и вернуть адресату.

Эн Ронни о чем-то глубоко задумался. Я не стал его перебивать.

– Ладно, оставь это мне, Габриэль. Ведь ты смотришь на вещи поверхностно, изучая лишь название самого предмета, и красота – это еще не суть. Да тебе и не нужно другого, а потому ты художник. Черт возьми, мне и вправду кажется, что у тебя есть дар, которым обладали статуи мира сего! Пусть я и ошибаюсь на этот счет, мне нужно для начала взглянуть на твою работу – там будет ответ на каждый мой вопрос.

Зазвенел колокол.

– А до тех пор я буду ждать, пока ты ее не закончишь. Ничто не выдает человека так, как его собственный почерк и те слова, которые адресованы в первую очередь самому себе, а лишь потом своим героям.

Я допил кофе. К нам подошла невысокая девушка со светлыми волосами и зелеными глазами. Она стояла возле Эн Ронни и ждала, пока он закончит.

– Я хочу представить тебе, Габриэль, бабочку. Достаточно распространенный вид в наших краях, этот удивительный экземпляр обошелся мне всего в сорок долларов.

Он говорил открыто при ней, а оттого я испытал секундную неловкость и стыд.

– Нет, не красней, мой друг, тебе нечего так смущаться. Ведь на какое бы дерьмо это прелестное создание до того не садилось, когда она запорхает в твоих чистых руках, ты почувствуешь лишь запах цветов полевых.

Она все это время смотрела на меня так, словно ее мучителем был я, а не человек, который стоял справа. Мне показалось, что она была под каким-то гипнозом, в ином случае – Эн Ронни дополнительно заплатил ей за то, чтобы она эти слова принимала со смирением. Тяжелые ощущения на душе, мне хотелось все это немедленно прекратить.

– Как ты считаешь, какую часть своего тела она оценивает дороже всего, скажем так, долларов в тридцать? А, Габриэль?

Ее глаза краснели, но она не позволила себе пустить слезу.

– Эн, достаточно. Я не хочу играть в твои игры!

– Не стоит так стыдиться чужих грехов, мой драгоценный друг. Я лишь хочу, чтобы ты вдохнул то, что так сладко пахнет, а обоняние – одно из важнейших чувств для художника.

Я думаю – это губы. Ты только посмотри на них, – он провел пальцами по ее губам, она вздрогнула и на секунду сморщила лоб, но затем взяла себя в руки. – Да, это, несомненно, губы. Ведь зачем же еще ей было перерождаться из уродливой гусеницы, как не для того, чтобы пить нектар из чудеснейших цветов – орхидей, лилий, тюльпанов, а затем дарить этот мед, застывший у нее на устах и крыльях, тому, кто ее поймает. О, как она восхитительна, ты не находишь?

Я игнорировал его вопрос.

– Габриэль, а как ты считаешь, сколько стоит ее душа? Ты не поможешь мне определить ее стоимость? Дай-ка подумать.

Он осмотрел ее со всех сторон.

– Если ее губы можно оценить в тридцать долларов, а изначальная цена всех частей ее тела мне обошлась в сорок, то давай вычтем разницу и назовем это стоимостью ее души, ведь другие части тела меня волнуют меньше всего. Да, соглашусь, дорого в наше время обходятся губы, а что поделать, ведь никто не заплатит ей за ее грустные, мокрые глаза или, скажем, за сердце, которое нельзя потрогать. Увы, мой дорогой цветок Габриэль, чтобы на тебя села чудесная бабочка, тебе сначала придется заплатить за ее душу. И только в одном случае она назовет свою цену, в другом – тебе придется узнать ее самому.

Когда он закончил, то повернулся к ней:

– Я отпускаю вас, прекрасное создание, прилетевшее к нам из пахучих полей. Летите и передавайте от меня привет другим более редким видам. Мне доставило бы удовольствие познакомиться с ними лично. Но я хочу, чтобы мое почтение было произнесено вашими устами. О, как они прекрасны. Одно восхищение!

Девушка выбежала из зала, громко хлопнув дверью, в последний момент не сдержалась.