Дешевый роман

Закрыл кран и вытер руки полотенцем. Он был доволен собой.

Ляля не видела ничего вокруг себя, она шла слепо, схватив его руку крепко. Состояние страха, когда боязнь споткнуться намного сильнее, чем ссадина от падения. Предвкушение тайны.

– Можешь снять повязку.

Глаза быстро привыкли к картинке перед собой. Все дело в ярком свете, а точнее – в его полном отсутствии.

Малый зал. Сумрачная обстановка. Потолки не давили на голову. Они были высоко. Ощущение свободного пространства. Полета через весь зал и обратно. Не задев при этом ничего и никого. Путь свободен. Все стулья были пустыми. А тишина – пугающей. Как старое немое кино.

Сцену осветили. Доносились шаги. Громкость постепенно прибавлялась. Она посмотрела на него, а он смотрел вниз на сцену в ожидании действия. Он был взволнован. В каком-то странном состоянии. Глубокого опьянения, когда зрачки увеличивались настолько, что глаза казались черными. Он был не в себе.

– Я выкупил все места, чтобы показать тебе театр призраков.

На сцене появилось два человека. Женщина в черном платье до пола. И мужчина в белом костюме.

– Пойдем. Только ни слова, ни звука. Мы мертвы. Они не видят нас.

Он взял ее руку и повел вниз по ступеням. Началось выступление.

– Я чувствую, а следует, я живу. И в голосе моем дрожащем нет тайны. Не оголяй свою душу, я весь горю. Но в этом теле холодном я не сгораю.

Они зашли на сцену и встали в двух шагах от актеров. На таком расстоянии ей еще не приходилось видеть пьесу.

– Ты горишь оттого, что меня не в силах обжечь. Это называется разделить свою сущность надвое. Тебе лишь бы открыться. Вселить в меня свое ненавистное «я». Заставишь его полюбить, как святое. Ты передашь его мне через кожу горячую. Через губы холодные. Воздушно-капельным, как болезнь, и обходишь меня постельным путем.

Художник подошел к героине и стал напротив нее. Вдохнул ее голос. И следил, как меняется мимика на ее лице. Коснулся волос теплым паром. Она смотрела все это время через него. На того, кто стоял сзади.

– Я – женщина. Вообразившая себя ангелом окрыленным. Однажды почувствовав это, я буду носить в себе день за днем. А однажды я загрущу. Бесконечно тая, как мне этого теперь не хватает. Ты перестанешь меня замечать. Не поймешь моих очевидных намеков. И от меня останется то абсолютное зло. Что ты разделил пополам. Свою же часть во мне ты начнешь отрицать. Что же, я не смогу тебя переубедить в том, что я другой была до тебя. Изначально. Я тебя начну раздражать. День за днем, так громко. Тихо ночью. Я уродство, ничто? За что же ты так равнодушен ко мне? Я тонкая. А ты грубый, пустой. И бесчувственный. Если бы ты открыл тогда при знакомстве лицо, я бы…

Женщина в черном платье сделала два шага вперед, к мужчине. Провела теплой рукой по щеке и плюнула ему в лицо.

– За что? – возмутился он.

– Это меньшее, чего ты заслуживаешь. Я благодарна тебе за то, что я никогда не задамся вопросом, что было бы, если бы я не ушла за тобой.

(повернулась спиной).

Ляля испытывала десяток совершенно разных эмоций. Переживаний. Восклицаний. О, какая игра. Какие диалоги. Она боялась громко дышать, герои действительно их не видели. Не замечали и ни разу не задержали на них свой взгляд. Это было неподражаемо. И так легко уловимо, что она не заметила, как на реснице застыла слеза. Сладкая соль.

– Постой.

(вытер ладонью с лица).

– С чего же вы взяли, что будет все так? С чего?

Женщина подняла голову. Безымянный творец стоял на расстоянии протянутой руки от нее. Он смотрел в ее профиль. Трогал воздух в сантиметре от ее правой щеки. Что она чувствует? Холод, тепло? Она играет? Нет, она этой ролью живет. Как жаль, что я не в силах притронуться к ней.

– «Вы»?

Подняла свои тонкие брови, улыбнулась.

– Как мило. Вы… А чем отличаетесь вы от тех, кто ходит стоя на трон?

«Убежденная феминистка», – подумал актер.

«Актеры играют людей», – задумалась Ляля.

– Я не отличаюсь ничем. Но если вы сейчас не поверите мне, не поверите и другому. И третьему, и десятому. Вы останетесь одна, потеряете интерес к себе. Вам больше не перед кем будет открывать свою красоту. Разве не в этом состоит смысл женской доли? Влюблять в себя с одного неосторожного взгляда. Влюбляться слепо в слова, а затем в губы того, кто их произносит.

– Почему на расстоянии, пусть будет «вы», вы мне кажетесь в здравом уме. И выглядите очень даже достойным.

Костюм на нем, и правда, сидел, как наглаженный просторный мешок, в котором, помимо его самого, оставалось еще одно место.

– Дело в том, что стоит мне отойти от вас хоть на шаг, вы делаете два шага мне навстречу. А вцепись я в вашу длинную ногу вновь, я проползу ровно столько, насколько хватит вас для того, чтобы надо мной поглумиться. А после вы пнете меня, как собаку, ногой.

– А дружба?

– Знаю я вашу женскую дружбу!

«Все знает», – подумала она.

«А как же», – прокомментировал он.

Ляля к нему подошла, стала напротив него и смотрела. Ей одной показалось, что он не тот, за кого героиня его принимает. Такое странное ощущение. Будто что-то в нем проскользнуло такое, от чего она хотела крикнуть ей: «Не верь ему. Он не тот».